| La noche del secuestro, Titi iba a ver actuar, por enésima vez, a Laura en la obra de teatro que estaba haciendo en ese momento, La casa de Bernarda Alba. Titi siempre ha sido la hermana que está pronta a apoyar a las otras, sin embargo esa noche, no tenía deseos de ir al teatro. Era domingo y de hecho le dolía la cadera así que ya estaba metida en la cama. Una de sus hijas había solicitado unos boletos para ir a ver a mi hermana Laura al teatro con su novio y los papás de su novio, pero al final optaron por ir a otro lado. Así que tenían unos boletos que se iban a perder cuando Titi recibió la llamada de su comadre Ana quien le expresó el deseo que tenían ella y su esposo de ir al teatro, por lo que ella aceptó acompañar a sus compadres. Se levantó de la cama, se arregló y esperó a que pasaran por ella. Así que se dirigieron al teatro para ver la obra y al término de ella pasaron al camerino a saludar y a felicitar a Laura; ella emocionada los animó a todos a irse a tomar un café que se encontraba cerca del teatro. Pero, lamentablemente, nunca llegaron a dicho lugar. Cuando iban en camino —Laura y Ernestina estaban en el mismo carro — un camión de la basura se les cruzó misteriosamente parándose de forma que bloqueaba el tránsito de la avenida, dejando solamente un espacio por donde pasara un auto; cuando ellas dieron la vuelta, ya las estaban esperando. Ese fue el momento en el que comenzó una larga pesadilla. Lo que nos pasó a nosotros como familia, tristemente, le ha sucedido a miles de personas en todo México y el mundo. Las heridas que deja la experiencia del secuestro son profundas y muchas veces insondables. Mi hermana Titi, siendo escritora, escribió un libro titulado Líbranos del mal, como una forma de catarsis para sanar su alma. Allí reseña todo lo que ella vivió; porque aun cuando es la misma historia, cada uno de los miembros de mi familia vivió una historia particular y muy personal. De hecho, la experiencia de Laura y de Titi no fue la misma pues cada una lo vivió desde su propia perspectiva. Porque nadie es igual a otra persona, cada quien tiene su forma muy particular de enfrentarse y entender lo que vive. Mi hermana Laura escribió una obra que puso en escena llamada Cautivas, en donde ella también encontró su propia forma de catarsis para sanar su alma. Tanto Líbranos del mal como Cautivas comparten el dolor, la impotencia que se siente y la incertidumbre de saber que tu destino y tu vida están en manos de un desconocido. Pero ambas obras difieren en que lo que relatan es su experiencia personal, cada una lo muestra desde su vivencia, basándose en su propia percepción de la experiencia, desde las emociones que cada una sintió en ese momento, que aunque fueron emociones intensas y muy similares, cada una las procesó y las controló según su propia personalidad. Así pues, una vez ya en la casa donde pasarían su secuestro, solamente se tenían la una a la otra, mientras una temblaba la otra la consolaba, mientras la otra lloraba una la calmaba. Tenían una serie de reglas muy claras que tenían que cumplir, como el cubrirse la cara, principalmente los ojos, cuando ellos golpeaban a la puerta para entregarles su plato de comida y así no poder ver a sus secuestradores directamene a la cara. Estaban juntas en un cuarto muy reducido con un pequeño baño integrado. Mientras tanto, afuera, cada quien reaccionaba a su manera: mi madre sufría ataques de ansiedad y taquicardias, llegando una vez al hospital y siendo atendida en el auto porque los periodistas rondaban los alrededores buscando noticias. En una ocasión mi abuela vio una dramatización en un programa de espectáculos de la televisión y entró en un ataque de pánico y ansiedad que la hizo correr y gritar por toda la casa hasta que se cayó golpeándose aparatosamente. Cuando supo la noticia, la hija mayor de Titi se desmayó, y cada vez que recuperaba la conciencia, se volvía a desmayar; simplemente no podía digerir lo que estaba sucediendo. Entre las muchas vivencias de la familia, las negociaciones siguieron su curso. Obviamente las negociaciones son un proceso muy desgastante y toman su tiempo. En algunos casos toma años, en otros meses y en otros semanas. Desafortunadamente no hay un parámetro ni un esquema de cómo debe de ser y cuánto tiempo se debe tardar: todo depende de los involucrados, tanto de la familia de los secuestrados como de los mismos secuestradores. Aunque parezca paradójico, los secuestradores amenazaban constantemente a mis hermanas, pero también las cuidaban. Lo que sí es que siempre, durante todo el tiempo que estuvieron secuestradas, se esforzaban por mellar su fortaleza empujándolas al terror de no saber qué sería de su vida, preguntándose cada día que amanecía si sería el último. Durante todos los días de cautiverio, la televisión y el radio estuvieron encendidos a todo volumen mientras que ellos, entre gritos y palabras altisonantes, cortaban cartucho, provocando en mis hermanas un estado de inestabilidad y terror. A los dieciséis días de estar en cautiverio y como las dos partes todavía no habían llegado a un acuerdo económico, los secuestradores les dieron a mis hermanas la opción de elegir cuál de las dos saldría primero. La estrategia que ellos tenían era que la que saliera viniera a contarnos todas las atrocidades que habían vivido esos días, para que nosotros nos apresuráramos a sacar a la segunda, lo cual significaba darles el dinero que pedían. La que salió fue Laura. Titi se quedó; ella, que estaba en su casa ese domingo, en pijama, que acompañó a los compadres para que no fueran solos, que simplemente no tenía por qué estar ahí esa noche. Ellos ya tenían en la mira a Laura, cuándo entraba y cuándo salía de su casa al teatro y del teatro a su casa, iban tan solo por ella. En un principio, los secuestradores pensaron que Titi y Laura eran simplemente amigas, no tenían idea de que eran hermanas. Pero cuando se dieron cuenta… ¡bingo! Dos por una. Aunque los secuestradores iban solo por Laura, ahora se llevaban a las dos; tal vez fue la providencia quien permitió que Titi estuviera esa noche con Laura, tal vez mi hermana Laura nunca hubiera salido viva, tal vez el daño hubiese sido mayor… Nunca sabremos qué habría sido, lo único que sé es que corrimos con mucha suerte. Desde el instante en que la soltaron, mi hermana Laura salió con el firme propósito de sacar, de cualquier manera, a mi hermana Titi. Cuando Laura quedó libre, inmediatamente nos informó de la situación en la que se encontraba Titi y de lo que iban a hacer los secuestradores si no nos apresurábamos a cumplir con sus exigencias. Desde ese instante nos movimos lo más rápido posible para tratar de sacar a Titi inmediatamente. Tristemente, esos últimos dieciséis días que pasó Titi sola en cautiverio fueron los más aterradores. Cuando los secuestradores ya comenzaron a perder la paciencia porque el proceso de colectar el dinero estaba demorando —sin contar, claro está, todo lo que obstaculizó la prensa con sus comentarios — la alternativa era mutilar a mi hermana para mandarnos un pedazo de su cuerpo como amenaza final. Una de las principales cabezas de la banda le salvó el dedo… pues se enamoró de ella perdidamente. Obviamente no era amor, sino lo que se conoce como el síndrome de Estocolmo, pero al revés. El síndrome de Estocolmo es una reacción psíquica en la que la víctima de un secuestro o la persona que está en cautiverio contra su voluntad, desarrolla una especie de complicidad con su secuestrador. En este caso, el enamorado fue este secuestrador que de alguna manera se prendó de mi hermana. Después de esta vivencia tan dolorosa, Titi y yo hemos platicado muchas veces sobre lo sucedido. En una de nuestras pláticas ella me comentó que en esos momentos lo único que se le pasaba por la cabeza era: tengo que volver a ver a mis hijas, tengo que volver a ver a mi familia; Dios dame la sabiduría para manejar esto con tenacidad, dame la calma necesaria para no enloquecer. —Es por eso que aquí estoy, hermanita, sentada frente a ti, tomando tu mano, platicando contigo. En ese momento le dije: —Hermanita, estoy segura de que solamente a las almas más fuertes les toca vivir este tipo de experiencias. Creo que te permite llegar a tener un rango espiritual más elevado que los demás. Ella solo se me quedó mirando y sonriendo, como tratando de ver con mis ojos. Cuando en su libro yo leí cómo describió con detalles el abuso físico y mental al que fue expuesta, solo reiteré la grandeza de su alma y ante mis ojos creció como una guerrera victoriosa. Titi tiene grandes deseos de vivir, es compasiva, tiene amor al prójimo sobre todas las cosas y, ante todo, conoce el valor del perdón. Hoy por hoy, Titi y yo tenemos una relación que va más allá de las palabras, una relación que no se puede explicar. Es una conexión muy profunda que está sustentada en un amor absoluto; Titi me enseñó lo que es de verdad la hermandad. Y ni qué decir de mi hermana Laura, mi hermana mayor, mi maestra en este mundo del entretenimiento. Uno de mis más grandes anhelos cuando era niña era ir a verla actuar en el teatro. Me esforzaba en mi escuela para sacar buenas calificaciones, y cumplía con excelentes notas para que me dejaran ir a verla. Estar entre bambalinas, ver tanta gente viéndola actuar, y ella, como si no existieran, una gran actriz de teatro. A Laura le debo mis primeras lecciones, la forma en la que me alentaba para quitarme lo “ranchero” y enfrentarme al público. Mi primera aparición en el cine fue porque ella me llevó al rodaje de la película La guerra de los pasteles, en la cual salíamos vestidas de época. Fue Laura quien me llevó a mis primeros castings para comerciales y me presentó con su amigo Paco Ayala para hacer las audiciones de donde salió el grupo Din Din. A Laura le debo mucho de mi carrera artística y por eso le estaré eternamente agradecida. Mis dos hermanas, la mayor y la menor; cómo oré por ellas y pedí a Dios para que salieran ilesas. Una de las imágenes que más me impactó fue cuando mi hermana Ernestina llegó a su casa y después de estar un tiempo con la familia decidió salir sola al jardín, se abrazó a un árbol y empezó a llorar y aullar. Los árboles tienen espíritus viejos e historias grandes y cuando los abrazas te llenan de energía y te plantan en la tierra una vez más. El gesto de Ernestina de abrazarse al árbol y llorar con él hablaba de su necesidad de volverse a plantar en la realidad de su libertad. El secuestro no acabó cuando regresaron mis hermanas, en realidad es algo que siempre llevaremos en nuestro corazón; es un evento que resquebrajó a nuestra familia. Un suceso de esta magnitud provoca daños internos en la relación estructural de la familia que vive este traumático evento, y cada cual lo procesa a su manera. Mientas que Titi y yo, hasta el día de hoy, seguimos teniendo una relación muy cercana, a Laura y a mí el secuestro nos distanció muchísimo hasta que dejamos de hablar durante varios años. Después de todo lo que tuvo que vivir, Laura sentía que nadie podía comprender su dolor y por más que yo quisiera apoyarla, no había nada que pudiera decir o hacer para ayudarla a que se sintiera mejor. Cualquier cosa que hiciera, estaba mal y los pequeños problemas fueron creciendo hasta volverse inmensos y la distancia entre nosotras no hizo sino incrementar. Es difícil decir exactamente qué fue lo que nos llevó a esta situación tan negativa y dolorosa, pero la verdad es que después del secuestro todos estábamos luchando con tantos sentimientos encontrados de ira, resentimiento y culpa, que quizás perdimos de vista lo más importante: que somos una familia unida por un lazo de amor. Yo confío con todo mi corazón en que el tiempo que apacigua y cura todo y la sabiduría de Dios, harán regresar la armonía un día a mi familia. El tiempo es sabio y solo hay que dejar todo en manos de Dios. Hasta antes de la muerte de mi madre, teníamos sentimientos y pensamientos encontrados; me embarga una gran nostalgia al recordar y anhelar ese tiempo en donde éramos un clan, un matriarcado unido por un gran amor, solidario y cómplice, con la gran admiración que tenemos las unas por las otras. Pensar en que tuvo que morir mi madre para cambiarlo todo, hace que me duela el corazón, como si le hubieran dado una gran mordida; y llora, en momentos, con gran dolor. Por supuesto que hay una hermandad que no se borrará jamás; y entre las cinco existe, de alguna manera, un nexo inquebrantable. |
В вечер похищения Тити собиралась в очередной раз посмотреть спектакль с участием Лауры. В тот раз показывали пьесу Федерико Гарсиа Лорки “Дом Бернарды Альбы”. Тити всегда была сестрой, готовой поддержать других, но в этот вечер у нее не было желания идти в театр. Было воскресенье, и к тому же у нее побаливало бедро, так что он была уже наполовину в постели. Одна из ее дочерей просила несколько билетов, чтобы пойти в театр посмотреть на Лауру вместе со своим женихом и его родителями, но в последний момент они передумали и решили пойти куда-то еще. Словом, на руках были билеты, которые пропадали почем зря, когда Тити позвонила ее кума [прим: крестная мать ее ребенка] Ана, изъявившая желание пойти в театр со своим мужем, и сестра согласилась составить компанию супругам. Она встала с постели, привела себя в порядок и стала ждать, когда за ней зайдут кумовья. Короче говоря, они пошли в театр. По окончании спектакля они зашли в гримерку Лауры поздороваться и поздравить ее. Растроганная Лаура воодушевила всех пойти в находящееся неподалеку от театра кафе выпить кофе. К огромному сожалению, они так и не добрались до вышеупомянутого кафе. Лаура с Эрнестиной ехали в кафе в одной машине. Какой-то таинственный мусоровоз загадочным образом встал поперек дороги, перекрыв движение на проспекте и оставив свободным пространство для проезда только одной машины. Когда сестры свернули к этой лазейке, их там уже поджидали. Этот момент был началом долгого кошмара. То, что случилось с нашей семьей, ужасно, но то же самое произошло с тысячами людей и в Мексике, и во всем мире. Раны, которые оставляют случаи похищения, глубоки и зачастую бездонны. Моя сестра Тити, будучи писательницей, написала книгу под названием “Спасите нас от зла”. Книга была своего рода очищением для того, чтобы исцелить душу. В ней описывалось все, что довелось пережить именно Тити, поскольку одно и то же событие каждый член семьи переживает по-своему. Все люди разные, и у каждого свой собственный, глубоко личный, способ осознать произошедшее и противостоять пережитому. Лаура написала пьесу “Пленницы” и поставила ее на сцене театра. В пьесе она тоже нашла свой способ очищения и излечения души. И книга, и пьеса в равной мере разделяют боль и бессилие, которые чувствует человек от неясности своего будущего, зная, что его судьба и жизнь находятся в руках неизвестного человека. И, тем не менее, обе вещи отличаются тем, что на примере личного опыта каждая из моих сестер показывает произошедшее с высот собственной прожитой жизни, базируясь на своем восприятии происходящего и своих личных, пережитых в тот момент, чувствах. Несмотря на то, что чувства Лауры и Тити были очень похожи по накалу страстей, каждая из них справлялась с ними сообразно личной сути. В доме, где сестры проводили время в заточении после их похищения, находились только они одни, и пока одна из них дрожала от страха, другая ее утешала, а когда плакала другая, ее успокаивала первая. У них имелся ряд четких правил, которые они должны были неукоснительно выполнять. К примеру, когда они стучали в дверь, чтобы им передали тарелки с едой, то должны были закрывать лицо и, главным образом, глаза, потому что так они не могли увидеть лица своих похитителей. Сестры находились вдвоем в малюсенькой комнатке с крошечной ванной. А тем временем, каждый из нас, находившихся вне стен того дома, по-своему переживал этот кошмар. Мама мучилась от приступов страха и тахикардии. Как-то раз, она приехала в больницу и, сидя в машине, отвечала на вопросы окруживших ее в поисках новостей журналистов. В другом случае, бабушка увидела по телевизору какой-то драматический спектакль и впала в приступ панической атаки. Страх заставил ее бегать по всему дому и кричать, пока она не упала на пол, очень сильно ударившись при этом. Когда новость о похищении узнала старшая дочь Тити, она совсем пала духом, и каждый раз, едва придя в себя снова впадала в уныние. Она просто не могла понять того, что происходило, не могла выдержать удар. Среди прочих семейных событий шли своим курсом и переговоры с похитителями, но совершенно очевидно, что переговоры – дело трудное и требующее времени. В одних случаях на переговоры уходят годы, в других – месяцы, в третьих – недели. К несчастью, в таких делах нет ни стандартов, ни схем, как все должно происходить, и сколько времени это займет. Все зависит от посторонних людей, как от родственников похитителей, так и от самих похитителей. При всей кажущейся парадоксальности ситуации похитители не только постоянно угрожали моим сестрам, но также и заботились о них. Все время, что мои сестры провели, находясь в заложницах, похитители старались сломить силу их духа, подталкивая к ужасу незнания, что будет с их жизнью дальше. Каждый день Лаура и Тити задавали себе вопрос, не был ли этот рассвет последним. На протяжении всего времени их заточения телевидение и радио каждый день в полный голос трубили об этом, пока бандиты среди этой шумихи и громких слов держали моих сестер на мушке, приводя их в ужас и лишая душевного равновесия шаткостью положения. Поскольку за шестнадцать дней обе стороны не пришли к согласию в денежной стороне вопроса, похитители предоставили моим сестрам выбор, кто из них выйдет первой. Их стратегия была такова: вышедшая на свободу расскажет всем о пережитом за эти дни кошмаре, чтобы мы поторопились вытащить из плена вторую, заплатив назначенный выкуп. Лаура вышла, а Тити осталась. Тити, которая в то воскресенье сидела в своем доме в пижаме, которая составила компанию своим кумовьям только для того, чтобы те не пошли в театр одни, и которая тем вечером вообще не должна была быть там. Похитители уже знали Лауру в лицо, следили за ней и знали, когда она приходит домой, и когда выходит из дома и идет в театр и, наоборот, из театра домой. Они охотились только за ней, а заполучили двоих. Возможно, по воле самогó провидения тем вечером Тити была с Лаурой, и не будь ее с ней, Лаура, возможно не вышла бы живой из этой переделки, и тогда наша боль была бы еще сильнее… Мы никогда не узнаем того, что было бы; единственное, что я знаю, – нам повезло, и мы еще легко отделались. С той самой минуты как Лауру выпустили, она вышла с твердым намерением любым способом вытащить Тити из плена. Едва оказавшись на свободе, Лаура немедленно рассказала о положении Тити, и о том, что собирались сделать с ней похитители, если мы не поспешим выполнить их требования. С этой секунды мы как можно быстрее предпринимали все возможное, чтобы немедленно вытащить Тити. Последние шестнадцать дней, которые Тити провела в заточении одна, были самыми ужасными. Похитители стали терять терпение из-за того, что процесс получения денег задерживался сам по себе, не считая прессы, которая сильно мешала своими заявлениями. Возникла угроза того, что бандиты могут покалечить мою сестру, присылая нам части ее тела. Но один из основных главарей шайки спас сестре палец… потому что без памяти влюбился в нее. Заведомо это была не любовь, а то, что в психологии известно как “стокгольмский синдром”, только наоборот. “Стокгольмский синдром” – это психическая реакция организма, при которой у жертвы похищения или человека, находящегося в заточении против воли, развивается особого рода сопричастность к своему похитителю. В данном случае влюбленным оказался похититель, каким-то образом воспылавший страстью к моей сестре. После этого мучительного и болезненного переживания мы с Тити часто разговаривали о случившемся. В один из наших разговоров она сказала мне, что в тот период в ее голове постоянно кружилась одна и та же мысль: “Я должна снова увидеть своих дочерей, свою родню. Вразуми меня, Господи, чтобы я могла владеть собой, придай мне стойкости, пошли так необходимое мне спокойствие, чтобы я не сошла с ума”. - Поэтому сейчас я здесь, сестренка, сижу перед тобой, держу тебя за руку, говорю с тобой. В тот момент я сказала ей: - Сестричка, я уверена, что только самым сильным душам доводится пережить подобного рода испытания. Думаю, это позволит тебе достичь более высокой ступени духовного развития, нежели остальным. Она ничего не ответила, только посмотрела на меня и улыбнулась, как будто старалась посмотреть на все моими глазами. Когда в книге Тити я прочитала подробное описание физического и психологического насилия, которому ее подвергли, я снова убедилась в величии ее души. Она выросла в моих глазах, став непобедимой воительницей. Тити обладает огромным желанием жить, она очень отзывчива и питает любовь к ближнему во всех аспектах, и прежде всего ей известна цена прощения. И по сей день нас с Тити связывает что-то такое, что трудно объяснить и передать словами. Эта связь очень глубока и поддерживается глубокой любовью. Тити научила меня тому, что такое настоящее родство. Нечего и говорить о Лауре, моей самой старшей сестре, моей наставнице в “мире развлечений”. Когда я была девочкой, одним из самых горячих моих желаний было сходить посмотреть на ее игру в театре. Я старалась хорошо учиться в школе и получала хорошие отметки, чтобы мне разрешили сходить в театр и посмотреть на нее. Находиться за кулисами, видеть столько людей, пришедших посмотреть на игру сестры, видеть ее саму, играющую так, как будто никаких зрителей и не существовало. Лаура – выдающаяся театральная актриса. Именно Лауре я обязана своими первыми уроками. Она заставила меня оставить всё “деревенское” и поставила меня перед зрителями. Мое первое появление в кино состоялось потому, что она привела меня на съемки фильма “Кондитерская война”, в котором мы появлялись в костюмах той эпохи. Лаура отвела меня и на первые кастинги, она же представила меня своему другу Пако Айала, чтобы он устроил мне прослушивание. Так я оказалась в группе “Динь-динь”. Очень многим в своей артистической карьере я обязана Лауре, и я всегда буду благодарна ей за это. Две мои сестры, самая старшая и самая младшая из старших. Как же я молилась за них, как просила Бога, чтобы они вышли из плена целыми и невредимыми. Меня сильно потрясла одна картина. Когда Эрнестина вернулась к себе домой, то, побыв какое-то время с родными, она решила одна пойти в сад. В саду она обняла дерево и надрывно заплакала, тихо подвывая. У деревьев есть древние души и величественные истории, и когда ты обнимаешь их, они наполняют тебя энергией, связывая тебя с землей. То, что Эрнестина плакала, обняв дерево, говорило о том, что ей было необходимо вновь врасти в реальность и свободу. История с похищением не закончилось с возвращением сестер. На самом деле от нее осталось что-то, что мы всегда будем носить в наших душах; этот случай образовал трещину в нашей семье. Происшествие такого масштаба разрушает внутрисемейные отношения, потому что каждый переживший эту травму, ведет себя по-своему. Наши отношения с Тити до сих пор очень тесные, а вот Лауру и меня похищение очень сильно отдалило друг от друга, мы даже не разговаривали друг с другом несколько лет. После пережитого Лаура чувствовала, что никто не может понять ее боль. Я хотела поддержать ее, но ничем не могла помочь. Я ничего не могла ни сказать, ни сделать, чтобы ей стало лучше. Что-то, что я делала, она находила плохим, и маленькие проблемы разрастались до огромных размеров, а мы все больше отдалялись друг от друга. Трудно сказать точно, что привело нас к этой скверной, болезненной ситуации, ведь все мы после похищения так боролись с гневом, досадой и виной, что, пожалуй, упустили из виду самое главное: мы – семья, связанная узами любви. Я всем сердцем верила в то, что время все вылечит и всех примирит, а мудрость Всевышнего однажды заставит гармонию вернуться в лоно нашей семьи. Время – великий мудрец, и нужно только оставить все в руках Господа. До самой смерти мамы у нас были диаметрально противоположные мысли и чувства. Меня охватывала ностальгия по тем временам, когда мы были кланом, единой нерушимой семьей, в которой царили любовь, солидарность и общность, когда мы восхищались друг другом и были очень близки. Моя мама должна была умереть для того, чтобы снова все изменилось, и мысль об этом словно грызет мое сердце, заставляя его болеть и плакать временами от нестерпимой боли. Тем не менее, у нас есть дружба и духовное родство, которые никогда не сотрутся, и между нами пятерыми каким-то образом существуют нерушимые узы.
cortar cartucho (мекс.= amartillar) – держать на мушке, взводить курок
|
© Перевод — Вера Голубкова