Todo empezó en 1992 cuando me invitaron a participar en uno de los programas más importantes a |
Все началось в 1992 году, когда меня пригласили поучаствовать в одной из наиболее значимых программ как национального, так и международного масштаба, которая завершалась в Акапулько. Это был музыкальный фестиваль, организованный под управлением Рауля Веласко46, в то время весьма влиятельного в музыкальном мире шоумена. Вместе с ним в Мексику приехали такие гранды, как Росио Дуркаль, Рафаэль и Хулио Иглесиас, а также итальянские, американские, бразильские и многие другие артисты. На самом деле все певцы того времени хотели, чтобы Рауль Веласко пригласил их в свою музыкальную телепередачу “Siempre en domingo” (“Всегда по воскресеньям”), потому что тем, кого он представлял, успех был гарантирован.Мне посчастливилось побывать на этом фестивале и познакомиться с Эмилио Эстефаном, мужем всем известной Глории Эстефан. Поскольку это было особенное зрелище, нас поселили на одной из вилл отеля “Лас Брисас”, самого известного в Акапулько. На каждой вилле имелся свой собственный бассейн, наполненный разноцветными цветами, и с каждой виллы открывался чудесный вид на залив Акапулько. Я была в купальнике и наслаждалась этим замечательным местечком, как вдруг услышала, что мама окликнула кого-то с балкона:- Эй, худышка! Худышка!.. Я здесь! – кричала она, размахивая рукой, чтобы ее увидели. – Мы с Талией здесь, наверху... Что вы делаете?Худышка, которая была никем иным, как Лили Эстефан, племянницей Глории и Эмилио Эстефан, помахала ей в ответ и пригласила к ним.- Иоланда, почему бы вам не прийти сюда и не познакомиться с моим дядей?.. Он тут.Несколько месяцев назад, находясь в Майами, я приняла участие в радиопередаче, которую готовила Лили Эстефан, и моя мама, будучи очень решительным человеком, попросила Лили представить нас ее дяде. Маме очень хотелось, чтобы я записала диск. Лили великодушно пообещала выполнить ее просьбу при первой возможности, и эта возможность подвернулась, не заставив себя долго ждать. Иоланда Миранда, более известная в артистической среде как “Профессор Мозг”, ни за что на свете не собиралась упускать подходящий момент. Мама закричала мне:- Талита, иди сюда, что ты там расселась? Ну давай же, мы должны пойти познакомиться с ним. Надень на купальник платье или парео, и идем, да поживее, доченька!Сказано – сделано. Мы с мамой сели в гольф-кар, поскольку автомобильчик был единственным способом добраться до других вилл отеля. Подъехав к вилле Лили, мы встретили там “Толстяка де Молина”47, который в то время был обычным папарацци; он щелкал фотоаппаратом, делая снимки Джона Секада, Лили и Эмилио Эстефана.- Здравствуйте, я – Иоланда Миранда, а это Талия, – тут же представилась мама и от всего сердца поприветсвовала Лили и Эмилио. Когда я подошла к Эмилио, чтобы поздороваться с ним, он посмотрел на меня и воскликнул:- Ба, да я тебя знаю. Еще бы, ты всех в доме с ума свела. Ты знаешь, что моя Глорита – фанатка Маримар, и каждый вечер усаживает свою мать и меня смотреть этот сериал?“Они смотрели мой сериал? – подумала я про себя. – Да еще и не пропуская серий!”Я была потрясена. Я никогда и не помыслить не могла о том, чтобы они каждый день смотрели сериал, сидя дома в гостиной. Закончилось тем, что я вместе с Джоном Секадо и Лили позировала у бассейна в то время, как мама беседовала с Эмилио и практически заключила с ним контракт на запись диска.- Эмилио, – очень серьезно сказала мама, – в музыке ты царь Мидас, а моя дочь такая же царица в телевизионных рейтингах. Вам с ней нужно объединиться, и ты должен выпустить ее диск. Она уже сейчас делает что-то, так дай ей, по крайней мере, песню.На тот момент я записала половину того, что впоследствии стало моим четвертым диском En éxtasis (“В экстазе”). Я оставила студию Fonovisa и обосновалась на студии EMI Latin. Попутно я рекламировала свой третий вышедший диск Love. На нем были записаны такие песни как “Sangre” (“Кровь”), которуя я написала сама, “La vida en rosa” (“Жизнь в розовом цвете”), испаноязычный вариант песни Эдит Пиаф, “Мария Мерседес” и песня “Love”(“Любовь”). Песни “Кровь” и “Любовь” стали хитами, и, по правде говоря, до этой минуты мои дела шли неплохо. Два последних диска получили золото и платину, и я была готова на большее. Если мой следующий диск будет записан с Эмилио Эстефаном, для меня он станет “величием”...Эмилио, как всегда, будучи истинным кабальеро, ответил маме, настаивающей на осуществлении своего проекта:- Конечно, голуба, мы поговорим об этом в спокойной обстановке, – он попытался перевести разговор на другую тему.- Так, посмотрим... – не сдавалась мама. – Талита, спой ему, чтобы он тебя послушал.Мне хотелось провалиться сквозь землю. Как так, “спой ему, чтобы он тебя послушал”? Разве мама не видит, что все они отдыхают возле бассейна? Совершенно ясно, что сейчас не время и не место для пения. Эмилио замял этот неловкий момент, спросив у мамы, когда мы думаем ехать в Майами.- Да хоть сегодня, прямо сейчас, если это необходимо, – быстро ответила мама. - Когда будете в Майами, тогда и поговорим. Я буду ждать вас в студии, – сказал Эмилио. На прощание он добавил, что встретит нас на студии в Майами, но, к сожалению, не дает никаких гарантий, потому что не заинтересован продюсировать никого, кроме своей жены или Джона Секада, профессиональной раскрутке которых он посвятил себя целиком.Несколько месяцев спустя Кристина Саралеги48 пригласила меня в свое шоу на специальную программу. Когда я вернулась в гостиницу после записи “Шоу Кристины” я получила извещение со студии Crescent Moon, являвшейся офисом Эмилио. В нем говорилось, чтобы я пришла в студию. Получив послание мы с мамой, как две полоумные, чокались, сидя на кровати. Если все пройдет хорошо, это будет означать переломный момент в моей музыкальной карьере.Мы, не задумываясь, пошли в студию. Эмилио Эстефан – один из величайших импресарио в музыкальном мире с широким взглядом на музыку и отбор артистов, ведущий свои дела с большим размахом. Со времени нашего знакомства в Акапулько, он следил за моими шагами и уже был знаком с моей музыкой. Мы с мамой умирали от волнения. В полном восторге мы вошли в фантастический мега-офис, украшенный золотыми и платиновыми дисками, обложками журналов со всеми артистическими работами Глории.Пока мы рассматривали награды и благодарности, вошел Эмилио и весьма своеобразно поздоровался с нами:- У меня есть для тебя песня, и я хочу, чтобы ты ее спела. Она предназначалась для Глории, но, не знаю почему, песня говорит мне “Талия” всякий раз, когда я слушаю слова. – Он говорил все это, широко улыбаясь.Звуковое оборудование занимало всю студию, протянувшись вдоль всей стены от пола до потолка. Здесь были и микрофоны самых разных размеров и самый навороченный воспроизводитель из тех, что я когда-либо видела. Эмилио запустил пленку, и с первых аккордов я почувствовала, как по всему телу с ног до головы побежали мурашки... это была песня “Piel morena” (“Мулат”).Прослушав песню, я подошла к Эмилио и обратилась к нему с вопросом, глядя в глаза:- Я могу ее записать? Я у тебя в студии, давай запишем ее прямо сейчас.Эмилио рассмеялся:- Успокойся, у нас впереди много времени на то, чтобы ты ее выучила и отрепетировала.Он не верил, что я могла записать песню вот так с ходу, без репетиций. Но за своими плечами я несла школу Марты Сабалеты и Хулиссы времен “Васелины”, а в “Тимбириче” я была натренирована Луисом Льяно, говорившим: “Вот, выучи это – через пять минут записываем”. С темпом записи телесериалов, где один сценарий меняется на другой за минуту, и сцены, запланированные на день, репетируются и в тут же снимаются, мой мозг был, как губка. Он был натренирован на то, чтобы буквально впитывать в себя диалоги, песни, хореографию. За несколько секунд я могла запомнить текст или партитуру и тут же все исполнить. Мысленно я уже говорила себе: “Песня уже есть, прямо сейчас, в студии, я ее заучиваю, на счет три она будет записана... и дело с концом!” Мне удалось настоять на своем. Хотя Эмилио был не слишком убежден в моей затее, он позвонил композитору Кике Сантандеру, чтобы тот приехал. Ему хотелось узнать, чего сможет добиться “молоденькая мексиканочка”. Через полчаса пришел тот человек, которого мы ждали. Я два или три раза пропела ему песню, он подправил мне в некоторых местах тональность, и тут у всех на глазах ко всеобщему изумлению родился “Мулат”, один из моих самых лучших и признанных мировых хитов.
46 Рауль Веласко Рамирес – мексиканский продюсер и ведущий еженедельной телепрограммы “Всегда по воскресеньям”, на которой он представлял вместе со знаменитостями и начинающих артистов 47 Рауль де Молина – ведущий венесуэльско-американской телекампании, имел прозвище “толстяк”. Вместе с Лили Эстефан (“худышка”) вел передачу El Gordo y la Flaca (“Толстяк и худышка”), несколько раз был удостоен премии Эмми. В детстве увлекался фотографией, и начинал как фотограф traer de cabeza – это выражение используется в Латинской Америке, когда что-то очень сильно, до потери разума, волнует человека 48 Кристина Саралеги Авила – журналистка и актриса студии “Телемундо”, ведущая программы “Шоу Кристины”, в которой освещались самые разнообразные темы и брались интервью у людей разных профессий
|
© Перевод — Вера Голубкова