LA MENTIRACaridad Bravo AdamsCAPÍTULO DECIMOSEXTO |
ЛожьКаридад Браво АдамсГлава шестнадцатая |
El comedor del Hotel San Pedro, pequeñas mesitas que se extienden por las cuatro amplísimas galerías que circundan al ancho patio colonial, tiene esa noche un extraordinario sello de alegría... La orquesta típica llena el aire con las alegres notas de la machicha. —¿Que maravillosa casualidad ha podido impulsarla a usted a estas tierras savajes, Madame San Telmo?... Toda la champán de Cuyaba me parece poca para celebrarlo. Su puño se ha cerrado sobre la servilleta, su expresión es tan dura, tan agresiva, que el cumplido toma un aire de desafío, de reto; pero monsieur Belot parece estar en el mejor de los mundos... y sonríe... Demetrio se ha puesto de pie, incapaz de soportar aquella tortura por más tiempo. Su copa de champán cae volcada sobre el mantel, mientras Verónica lo mira con angustia, y la toma del brazo bruscamente. Demetrio ha vacilado un momento; pero su mano aun se aprieta un poco más al brazo de Verónica. Demetrio salió del comedor, llevando a Verónica lo más deprisa que era posible hacerlo, dentro de las normas de la corrección más elemental. Rapidamente suben la amplia y vieja escalera, abriendo bruscamente la puerta de la alcoba, cuyo aspecto ha cambiado totalmente. Verónica se ha erguido respondiendo a la provocación que las palabras de Demetrio encierran; pero él sigue... Otra vez Demetrio se ha ido abandonándola, dandole lamentablemente a entender que no piensa acercarse a ella; pero Verónica no pronuncia ya su nombre, no da un paso tras él, no se mueve... La puerta ha quedado entreabierta y en el hueco que forman las gruesas hojas reforzadas, está la figura bonachona y amable de monsieur Belot. Verónica ha sonreído a pesar suyo; aquel hombre jovial, bonachón, galante y rubicundo, le parece un ángel caído del cielo, frente a las tenebrosas puertas de la selva... Silenciosamente, sin dejar oír sus firmes pasos, Demetrio está en la puerta; apretados los labios que en vano quieren sonreír, brillantes los ojos que van en son de desafío, desde el bello pálido rostro de Verónica, hasta el rubicundo semblante de monsieur Belot, que se ha puesto de pied desplegando toda su habilidad de hombre de mundo. La ha tomado con furia de los brazos, apretándola con el mismo afán de un abrazo ardiente, y están tan cerca sus bocas que Demetrio San Telmo no puede resistir y la besa... La besa enloquecido, ciego; la besa muchas veces, como si quisiera sorber la vida entera de aquellos labios, rechazándola desesperado después... La he empujado bruscamente haciéndola caer sobre el ancho lecho, y da un paso hacia ella impulsado por la pasión que arde en sus venas; pero se detiene de pronto como podría detenerse antes de cometer un crimen... Los pasos de Demetrio se alejan tras haber cerrado con llave la puerta y ella golpea inutilmente aquella puerta cerrada. |
Столовая отеля “Сан Педро”. Маленькие столики, расставленные вдоль четырех просторных галерей, окружающих широкий двор в колониальном стиле, и эта ночь, хранящая удивительный отпечаток веселья. Обычный оркестр наполняет воздух радостными нотками мачичи*. Официанты, красиво одетые в белое, снуют среди украшенных экзотическими цветами столов. За одним из них, предусмотрительно отделенном от прочих тонкими побегами ареки** и широкими прохладными листьями гигантской маланги***, сидит, улыбаясь Вероника. Она с трудом отвечает на знаки внимания своего гостеприимного хозяина, уже в четвертый раз наполняющего бокалы шампанским. - Какой удивительный случай мог толкнуть Вас в эти дикие земли, мадам Сан Тельмо?.. Мне кажется всего шампанского Куйабы мало, чтобы отметить это событие. - Вы называете мою женитьбу случайностью, сеньор Бело? - Ну конечно же, нет, Вы бы мне этого не простили, не так ли, друг мой?.. К тому же, увидев сегодня утром Вашу жену, я наглядно убедился, что Вы стали самым счастливым человеком Бразилии. Едва ли можно поверить, что Ваша женитьба – случайность… Какое значение может иметь Ваше пребывание в сельве? Ведь присутствие мадам Сан Тельмо превратило бы глинобитную хижину в самый лучший парижский отель. Вы позволите мне произнести тост в Вашу честь, мадам?.. - Думаю, что уже достаточно… - Хочу сказать, что Ваше шампанское отменно, месье Бело, но нет необходимости им злоупотреблять. - Вы можете так говорить, дружище. Когда мы поднимемся из-за стола, Вы последуете в блаженный рай, ну а мне останутся хотя бы сны, мечты, навеянные шампанским… Игнасио… Игнасио. Открой еще бутылку, естественно, из моего запаса… - Прошу Вас, довольно… - Мадам Сан Тельмо… Немножко сострадания к этому бедному изгнаннику-французу, которого Вы наполнили воспоминаниями и тоской по его Парижу… - Не преувеличивайте слишком, прошу Вас… - Преувеличивать?.. Я едва могу выразить то, что чувствую… Ваша утонченная красота, ваша изысканность, ваша элегантность делают Вас достойной того, чтобы быть француженкой. - Я отдаю должное Вашим соотечественницам, месье Бело, но ведь и у нас есть настоящая по своей сути женщина – это Вероника, креолка, рожденная на нашей земле. Деметрио сжал в кулаке салфетку, его речь настолько зла и груба, что любезность звучит угрожающе, как вызов на дуэль. Однако месье Бело, похоже, пребывает в самом лучшем из миров и… он улыбается… - Вероника… Чудеснейшее имя – смелое, горячее, достойное такой женщины, как Вы. Какая у Вас была фамилия до замужества, мадам Сан Тельмо? - Кастело Бранко. - О ля ля!.. Как Вы говорите?.. Вы из тех Кастело Бранко, проживающих в Рио-де-Жанеро?.. Вы – родственница дона Теодоро, банкира? - Я – его племянница. - Боже мой… Но в таком случае, кем же тогда приходился Вам всем известный капитан Роберто де Кастело Бранко, из большой деревни со стороны племени Высоких Амазонок, тот, что погиб на знаменитой дуэли!... - Это был мой отец. - О-о-о, мадам Сан Тельмо!.. Этот старый парижанин до сих пор сохранил свое чутье. Род не обманывает, славная кровь не лжет. Мне достаточно было увидеть Вас, чтобы отчетливо понять, Вы – настоящая дама. И в самом деле, месье Сан Тельмо, Вы, должно быть, маг, чудотворец, гипнотизер… Только так я понимаю… - Хватит, месье Бело, Вашим комплиментам есть предел; полагаю, Вы не дойдете до него… - Деметрио!.. - Оставь меня. - Минутку, друг мой!.. - Хватит. Мы бесконечно благодарны Вам за ужин, за шампанское, за Вашу любезность, но нам пора идти… Вероника очень устала. - Да-да, конечно… Но в этом ужасном путешествии в пироге, уготованном Вами, она устанет до смерти… - О, Господи… - Я понимаю, что у Вас скверный характер, жаль, что Ваша печень так плохо на Вас влияет. Однако, правду всегда нужно говорить, невзирая ни на что, как бы горька она ни была. Таков мой принцип. Игнасио, принеси еще шампанского… - Прошу Вас, не принуждайте нас задерживаться… - Всего лишь последний бокал… Ваша поспешность извинительна, месье Сан Тельмо. Но мне нужно сделать Вам одно предложение. В течение двух недель в моем разспоряжении будет великолепнейший моторный катер, который я давно заказал в столице. В нем мадам Сан Тельмо сможет путешествовать относительно комфортно. - Я не могу отложить поездку на две недели. Я бесконечно благодарен Вам за Вашу любезность, но завтра с самого утра мы отправимся в Порто Нуэво. Если этого индейца Игуасу с его пирогой не будет здесь, мы наймем кого-нибудь еще. - Это будет не так уж и легко. На моем судне Вы доберетесь вполовину быстрее, и для меня была бы большая честь, если бы Вы остановились на пятнадцать дней в отеле “Сан Педро”… Мы организовали бы для Вас символический праздник, прогулки к лагуне, экскурсию на гору Колибри, откуда виден один из самых красивых пейзажей края, разумеется, все это за мой счет, как особая почесть дочери отважного капитана Кастело Бранко, который столько сделал для племени Высоких Амазонок… - На каком еще языке мне нужно Вам сказать, что мы продолжим путешествие завтра, как бы то ни было?.. - О, больше ни на каком, это и так ясно, катастрофически ясно, но, поистине, непонятно для такого счастливого человека, как Вы. Деметрио вскочил на ноги, не в силах больше выносить эту пытку. Его бокал с шампанским опрокинулся на скатерть. Вероника смотрит на мужа с беспокойством и тревогой, и тот грубо хватает ее за локоть. - Идем, Вероника. - Одну минуту. Я хочу поблагодарить месье Бело за его внимание, и принести извинения от твоего имени. - Что ты говоришь? - Не волнуйтесь, мадам Сан Тельмо, не стоит беспокоиться. - Мы отправимся в Порто Нуэво на чем бы то ни было. - Простите мою забывчивость, Ваш индеец Игуасу прибыл этим вечером… - То есть как?.. - Он должен быть на кухне… Я приказал, чтобы его тоже как следует накормили в честь мадам Сан Тельмо… Одно мгновение Деметрио колебался. Но потом его рука еще крепче сжала локоть Вероники. - Я загляну к нему после того, как оставлю тебя в твоей комнате, дорогая… Вы нас простите, сеньор Бело?.. - Разумеется, безусловно… А что еще мне остается?.. Но прежде позвольте мне показать мадам Сан Тельмо, что в Куйабе у нее есть друг: Франсиско Бело к Вашим услугам… - Спасибо… Но мы будем в Порто Нуэво… - Как только у меня будет катер, я не забуду продемонстрировать Вам свое почтение. - Спокойной ночи. В сопровождении Вероники Деметрио покинул столовую так поспешно, насколько позволяли правила элементарной учтивости. Они быстро поднимаются по широкой старинной лестнице и, распахнув дверь спальни, замечают, что она совершенно изменилась. - Поразительно, сколько цветов!.. И какие цветы, Боже мой!.. Орхидеи, розы, гардении, бабочки****. - В этом краю бóльшая часть этих цветов – лесные. - Но со стороны месье Бело – это большая любезность… - Вполне достаточная, чтобы вмиг свести тебя с ума. - Деметрио, о чем ты говоришь?.. Вероника выпрямилась, отвечая на вызывающие слова Деметрио, но он продолжает. - Думаю, ты довольна… В самом сердце сельвы на поле боя к тебе выходит странствующий рыцарь. - Деметрио!.. - Пойду, поговорю с хозяином пироги… Ложись в постель и спи, мы отправляемся на рассвете… Деметрио снова ушел, оставив ее. К сожалению, он дал Веронике понять, что и не думает приближаться к ней. Только теперь Вероника не произнесла его имени, она и шагу не ступила следом за ним. Она неподвижна… Ее цветущие губы горько кривятся, она чувствует, как ледяной холод равнодушия сковал ее сердце и тончайшая, легкая завеса слез туманит ее огромные черные глаза… Поникшая, она уныло опускается на одно из венских кресел, стоящих в гостиной их просторного жилища… - Мадам Сан Тельмо… - Кто там? Дверь приоткрылась, и в ее большом проеме возникает добродушный и приветливый месье Бело. - Мадам Сан Тельмо… Могу я войти на минутку?.. - Но, месье Бело… - Не прогоняйте меня… Я оставлю дверь открытой. Не считая того, что я уже достаточно стар и почти гожусь Вам в отцы… - Друг мой… - Простите меня за столь бесцеремонное объяснение, но я считаю, что месье Сан Тельмо вскоре вернется и не захочет терять время… - Сеньор Сан Тельмо не вернется до рассвета. - О, нет, это невероятно!.. - Входите, если хотите, Вы можете присесть… Я думаю, в этот момент мне просто необходимо с кем-то поговорить. - Я тоже так считаю… За столом Вы забыли выпить кофе. Я позволил себе распорядиться, чтобы его сварили специально для Вас… - Вы очень любезны. - О, нет, не думайте об этом. Все это ерунда, мелочи, не имеющие значения. Это то, что я мог бы для Вас сделать… Мне это было бы так… как бы это сказать?.. Так приятно от души быть Вам полезным… - Вы уже сделали это. - Пока еще нет, но, уверяю Вас, что отлично к этому готов. Если бы месье Сан Тельмо позволил, я мог бы в половину сократить все беспокойства от этого путешествия в лесные дебри,.. поскольку Порто Нуэво не более чем поселок, деревушка меж двух болот. Это место слишком мало для Вас подходит. - Прошу Вас, даже не заикайтесь об этом. Деметрио уже решил, что с рассветом мы продолжим наш путь, так мы и поступим. - Вы восхитительно послушная жена, мадам Сан Тельмо. - Не думаю, я никогда не была послушной… Я не подчиняюсь даже тем, кого сильно люблю, если они пытаются навязать мне что-то силой… - Ну, разумеется!.. Это же естественно и закономерно для столь благородной и сильной натуры, которая чувствуется в Вас с первого взгляда. Вы без возражений принимаете условия, на которые согласились бы не многие женщины Вашего класса. - Я не принимала условий, я их ставила. Я сама попросила и потребовала у Деметрио, чтобы он позволил мне сопровождать его повсюду, куда бы он ни направился. Он не хотел, чтобы мы поженились сию же секунду. Он утверждал, что я должна бросить его только потому, что рудник не был таким, как он думал вначале… - Его рудник?.. У месье Сан Тельмо есть рудник в Порто Нуэво?.. - Половина рудника, но, в последний раз он получил плохие известия… - Мне это очень странно… В последнее время я слышал разговор о богатейших месторождениях на нескольких золотых рудниках, обнаруженных вблизи Порто Нуэво. Это невероятно богатый район… Но это не место для женщин, да и для большей части мужчин тоже. Я приехал сюда, соблазненный легендой о богатстве, но предпочел остаться в Куйабе, сделался владельцем отеля и сохранил свою шкуру… А вот и Ваш кофе… Позвольте мне самому сию секунду подать его Вам… Принесли две чашки. Они подумали, что, возможно, Вы любезно пригласили меня, а я имел смелость согласиться… Вероника улыбнулась своим печалям и невзгодам. Этот румяный, веселый, добродушный, галантный человек кажется ей спустившимся с небес ангелом перед мрачными вратами в сельву… - Я в самом деле Вас приглашаю, друг мой… Сколько Вам кусочков?.. - Столько, сколько хотите… - Вы – сама любезность… - О, нет… Я уверен, что Вы из тех женщин, которые точно знают, сколько нужно положить… - Вот в этом Вы заблуждаетесь… - Возможно, Вы вкладываете слишком много нежности, страсти, пылкости, в то, чего страстно желаете? - Вы кто, колдун, чтобы это знать, месье Бело? - Я уже седой, мадам Сан Тельмо… Я повидал множество мужчин и женщин, поэтому и осмелился утверждать с первой секунды, что Вы – исключительное создание… - Деметрио!.. Крадучись, неслышно Деметрио подходит к двери. Стиснутые губы тщетно силятся улыбнуться, сверкающие глаза вызывающе перебегают с красивого бледного лица Вероники на краснощекое лицо месье Бело. Бело поднялся, проявляя все свое умение светского человека. - Ну вот, месье Сан Тельмо уже здесь, с Вами. Я же сказал, что он не мог надолго задержаться. Переговоры с туземцами обычно очень короткие. Ваша жена боялась, что Вы задержитесь надолго… - Она никогда не была трусихой… Да и отель “Сан Педро” – заведение безопасное, насколько я понимаю. - Вне всякого сомнения… Я пришел, чтобы заверить в этом мадам Сан Тельмо, а заодно предложить ей чашечку кофе по рецепту Матто Гроссо. Вы так быстро вытащили свою жену из-за стола, что у нее не было времени выпить его там… - Я подумал, что мы уже распрощались в столовой, пожелав друг другу спокойной ночи, сеньор Бело. - Разумеется, но я взял на себя смелость подняться навестить ее, ведь Вы ушли. Это так несправедливо, что такая молодая и красивая дама должна проводить часы в одиночестве, запертая в четырех стенах… Но не волнуйтесь и не тревожьтесь, я хотел также лично посмотреть, выполнено ли отданное мною поручение расставить цветы… - Вы переходите все границы, сеньор Бело… - Сейчас Вам неполных тридцать лет, месье Сан Тельмо, когда Вам стукнет пятьдесят, Вы поймете, что такой даме, как Ваша жена, под ноги нужно стелить ковры из цветов, чтобы она не ступала по твердой земле. - Ваши слова достойны поэта… Как жаль, что Вы живете замкнуто, в этом диком уголке в век электричества и стали!.. Вы были бы важной птицей и имели вес при дворе Марии Антуанетты, а затем на эшафоте. - Ну что Вы… Я не аристократ, я – простой буржуа, но я умею отличить настоящий бриллиант среди подделок. Ну, а теперь, прощайте, доброй Вам ночи… Мадам Сан Тельмо, я у Ваших ног… - Доброй ночи, и большое Вам спасибо за все. - Пока еще не за что благодарить… Только не забывайте, что самое большое мое желание – быть Вам полезным, всем, чем смогу, как сказал прежде… Я у Ваших ног, мадам… Месье Бело вышел. Деметрио в ярости повернулся к Веронике… - Может объяснишь, зачем вернулся этот глупец?.. - Думаю, он сам вполне объяснил тебе это… - Чтобы не ставить тебя в неудобное положение, я не обошелся с ним, как он того заслуживает, поскольку считаю, что он вошел в эту комнату с твоего позволения… - Дверь была открытой… и к тому же ему столько лет, что он мне в отцы годится… - Я никогда не верил в отцовские чувства этого типа. Поэтому и вернулся по горячим следам… - Ах, поэтому. - Спускаясь, я увидел официанта, который принес кофе, и он сам все рассказал мне, хоть я его и не спрашивал. - Да, и что же? - Мне кажется совершенно неправильным, чтобы ты принимала его в мое отсутствие. - Это – его дом, а мы – его гости… - Мы – постояльцы его отеля для путников, и платим за это. Ничто не заставляет нас терпеть его, если его общество нам неприятно. - Но мне было приятно его общество. - Он – болван, престарелый тщеславный юнец, чванливый хлыщ с проблесками дешевого философа. - Ты судишь о нем очень строго. Мне он кажется хорошим человеком, особенно приветливым и любезным. Порой, когда ты несчастен и бесконечно одинок, становится так хорошо от одной улыбки и доброго слова… - Ты жалуешься?.. - Нет, отчего же?.. Не дашь ли мне сигарету?.. - Ты никогда не курила. - Ну а теперь начинаю… Думаю, тебе не покажется чудовищно неправильным и это тоже. Ты ведь не откажешь женщинам в праве курить, как отказываешь им в праве спросить своего мужа, где он провел всю ночь, пока жена напрасно ждала его. - Вероника… - Не беспокойся, я уже поняла, что не должна больше спрашивать тебя об этом, да я и не стану. Когда ты ушел, я подумала, что ты не вернешься до тех пор, пока не прибудет пирога. И, кстати, раз уж ты выпроводил месье Бело, думаю, что ты спокойно уйдешь снова. - Ты глубоко заблуждаешься… Я и не подумаю снова покинуть отель. А если этот старикашка Бело следит, когда я уйду, чтобы вернуться, то его ждет большое разочарование. - Это нечто большее, чем просто признательность месье Бело… Ты меня не оставишь, опасаясь его. - Я боюсь?.. - Предпочитаешь, чтобы я сказала, что ты ревнуешь?.. - Я ревную?.. К этому дураку?.. К этому старому пройдохе, как, верно, называют его индейцы?.. Нет, Вероника, сожалею, что лишаю тебя иллюзии, тешащей твое тщеславие, но я не ревную,.. никогда не ревновал и никогда не буду. - Ну, что ж, если быть с тобой откровенной, единственное, что позволяет мне простить некоторые твои выходки, так это мысль о том, что ревность заставляла тебя страдать. - Ну так, не хочешь – не прощай… Мне все равно. - Ты хочешь сказать, что тебе ничего не важно?.. - Я пытаюсь доказать тебе, что не все мужчины – простые марионетки в твоих руках, грустные, печальные куклы, с которыми ты играешь, приводя в смятение их чувства, сводя их с ума, вырывая их сердца, чтобы потом отшвырнуть их… - Деметрио, что ты говоришь?.. - Или привязать к своей юбке, чтобы они прислуживали тебе лакеями, или солдатами, как Хулио Эстрада, или были верными слугами, как этот бедный дурачок, твой братец Джонни… - Деметрио!.. И как только у тебя хватает смелости говорить мне такое о них, и обо мне самой?.. Что все это значит?.. - Думаю, я выразился предельно ясно… И не говори сейчас, что ты меня не понимаешь… - Нет. Сейчас я не хочу понимать тебя. Сейчас я не хочу думать, что ты говоришь то, что чувствуешь. Я предпочитаю представлять, что тебе доставляет удовольствие мучить меня, не знаю почему, отыскивая самые жестокие слова, самые горькие сравнения и имена, чтобы как можно больнее ранить меня, попрекать меня поступками, которые я никогда и не думала совершать… - Нет, Вероника… Я до сих пор не произнес имя, которое еще может ранить тебя. - Какое же?.. Назови его!.. Скажи сразу, кто это был… Думаю, в этом была причина твоего непонятного поведения, твоих грубых извозчицких манер… - Вероника! - И не только со мной, со всеми людьми, с тех пор, как мы покинули Рио-де-Жанейро… Со слугами, со служащими, с попутчиками, с управляющими агентств, а теперь и с этим бедным месье Бело, который совершил самое большое преступление, приветливо поговорив со мной… - Все это означает нечто большее, чем просто любезность. Это кофе, шампанское, эти проклятые цветы… Неужели он так обслуживает всех проезжающих?.. - Тем больше причина поблагодарить его за оказанное уважение… - Уважение… по отношению ко мне его, вероятно, не будет. Два раза я заезжал в этот отель, и он даже не взглянул мне в лицо. Теперь же он увидел тебя, и с тобой все по-другому. Он – сама любезность, все эти расшаркивания и благоговение… Хорошо еще, что в Порто Нуэво нет ни отелей, ни отставных шансонье, ни презренных поклонников, превратившихся в преданных псов… Там ты будешь только со мной, одна, понимаешь?.. Совершенно одна!.. Там не будет никого, кто тупо встал бы на моем пути, защищая тебя. В исступлении Деметрио яростно обхватил Веронику руками, пылко и страстно сжимая в жарких, обжигающих, испепеляющих объятиях. Их губы так близки, что Деметрио Сан Тельмо не может сдержаться и целует ее… - Деметрио!.. Он целует Веронику безрассудно, безумно, целует много-много раз, как будто желая впитать в себя целую жизнь этих губ, и затем в отчаянии безнадежно отталкивает ее… - Я – подлый слабак!.. Глупец, дурак!.. - Деметрио!.. Он оттолкнул Веронику так грубо, что она упала на широкую кровать. В порыве охватившей его страсти, пылающей в его жилах, он делает к ней один шаг, но внезапно останавливается, как мог бы остановиться перед совершением преступления… - Ну, нет!.. Нет!.. Ты не окажешься самой сильной!.. - Деметрио!.. Что же ты творишь, Деметрио?.. Шаги Деметрио слышны все дальше от запертой на ключ двери, и Вероника напрасно стучит в эту закрытую дверь. Она думает, что было бы очень легко закричать, позвать месье Бело, попросить его о помощи, совсем недавно обещанной ей. Но на губах ее до сих пор горят поцелуи Деметрио, она все еще думает, что только вспышка ревности смогла заставить его так странно поступить. Вероника любит его так слепо, она отдала Деметрио свое сердце и свою волю! Две жгучие слезинки катятся по ее щекам, а ноги вновь несут ее к кровати, на которую он грубо швырнул ее. - Деметрио, как невыносимо ужасна и странна твоя любовь! * мачича – бразильский танец испанского происхождения, популярный в начале XX века. ** арека – род пальм *** маланга – растение тропической зоны Центральной и Южной Америки **** бабочки – здесь имеется в виду растение вида орхидея, растущее в Центральной и Южной Америке, имеющее листья, похожие на бабочку. |
© Перевод — Вера Голубкова