Лемони Сникет. "Тридцать три несчастья. Скверное начало" (Una serie de catastróficas desdichadas. Un mal principio). Первая часть из серии рассказов о похождениях трех сирот. Вайолет, Солнышко и Клаус принадлежат к одной семье Бодлер. После ужасного пожара они остаются совершенно одни без крыши над головой. Их опекуном становится местный граф Олаф, который идет на подобный шаг сугубо из корыстных побуждений, стремясь завладеть наследством детей.
Capítulo V |
Глава V |
|
A menos que hayáis sido muy, muy afortunas, habréis experimentado sucesos en vuestra vida que os habrán hecho llorar. Así pues, a menos que hayáis sido muy, muy afortunados, sabréis que una buena y larga sesión de llanto a menudo puede haceros sentir mejor, aunque vuestras circunstancias no hayan cambiado lo más mínimo. Y eso les ocurrió a los huérfanos Baudelaire. Habiendo llorado toda la noche, se levantaron a la mañana siguiente como si se hubiesen quitado un peso de encima. Los tres niños sabían, obviamente, que seguían estando en una situación terrible, pero pensaban hacer algo para mejorarla. La nota matutina del Conde Olaf les ordenaba cortar leña en el patio trasero, y Violet y Klaus, mientras zarandeaban el hacha y golpeaban los troncos para hacer trocitos pequeños discutieron posibles planes de acción, mientras Sunny mordisqueaba meditabunda un trozo de madera. ─Está claro –dijo Klaus, pasándose el dedo por el horroroso cardenal que tenía en la mejilla donde Olaf le había golpeado- que no nos podemos quedar aquí por más tiempo. Prefiero buscarme la vida en la calle que vivir en este terrible lugar. ─Pero ¿quién sabe los infortunios que nos pueden suceder en la calle? –señaló Violet-. Aquí, por lo menos, tenemos un techo sobre nuestras cabezas. ─Ojalá el dinero de nuestros padres pudiese ser utilizado ahora y no cuando seas mayor de edad –dijo Klaus-. Entonces podríamos comprar un castillo y vivir allí, con guardias armados patrullando a su alrededor para mantener alejados al Conde Olaf y su grupo. ─Y yo podría tener un estudio grande donde hacer inventos –dijo Violet con melancolía. Dio un golpe de hacha y partió un tronco por la mitad-. Lleno de herramientas y poleas y cables y con un sofisticado sistema de ordenador. ─Y yo podría tener una enorme biblioteca –dijo Klaus-, tan agradable como la de Justicia Strauss, pero más enorme. ─¡Gibbo! –gritó Sunny, lo que parecía significar: «Y yo podría tener muchas cosas que morder» ─Pero entre tanto –dijo Violet-, tenemos que hacer algo para salir de esta situación. ─Quizá Justicia Strauss podría adoptarnos –sugirió Klaus-. Dijo que siempre seríamos bien recibidos en su casa. ─Pero se refería a ir de visita, o para utilizar su biblioteca –señaló Violet-. No se refería a vivir. ─Quizá si le explicásemos nuestra situación, aceptaría adoptarnos –dijo Klaus, esperanzado. Pero, cuando Violet le miró, supuso que aquello no tenía sentido. La adopción es una decisión muy importante, algo que no suele suceder de forma impulsiva. Estoy seguro de que vosotros habéis deseado en algún momento de vuestra vida haber sido educados por gente distinta a la que os está educando, pero en el fondo de vuestro corazón sabéis que las posibilidades eran mínimas. ─Creo que deberíamos ir a ver al señor Poe –dijo Violet-. Él nos dijo cuando nos trajo aquí que, si teníamos algo que preguntar, nos pusiésemos en contacto con él en el banco. ─No tenemos exactamente una pregunta –dijo Klaus-. Tenemos una queja. Pensaba en el señor Poe, caminando hacia ellos en la Playa Salada, con su terrible mensaje. A pesar de que, evidentemente, el fuego no había sido culpa del señor Poe, Klaus era reticente a verle, porque tenía miedo de recibir más malas noticias. ─No se me ocurre nadie más con quien contactar –dijo Violet-. El señor Poe se ocupa de nuestros asuntos y estoy segura de que, si supiese lo horrible que es el Conde Olaf, nos sacaría de aquí al instante. Klaus imaginó al señor Poe llegando en su coche y llevándose a los huérfanos Baudelaire a algún otro lugar y sintió un atisbo de esperanza. Cualquier lugar sería mejor que este. ─De acuerdo .dijo. Cortemos toda esta leña y vayamos al banco. Vigorizados por el plan, los huérfanos Baudelaire cortaron con sus hachas a una velocidad alucinante y al poco rato ya habían acabado de cortar leña y estaban listos para ir al banco. Recordaron al Conde Olaf diciendo que tenía un mapa de la cuidad y lo buscaron concienzudamente, pero no pudieron encontrar ni rastro del mapa y concluyeron que debía de estar en la torre, donde tenían prohibido entrar. Así que, sin referencia alguna, los niños Baudelaire salieron en dirección al distrito financiero de la ciudad, con la esperanza de encontrar al señor Poe. Después de caminar por el distrito de las carnicerías, el de las floristerías y el de los talleres de escultura, los tres niños llegaron al distrito financiero, y se detuvieron para tomar un refrescante trago de agua en la Fuente de las Fabulosas Finanzas. El distrito financiero consistía en varias calles anchas, con altos edificios de mármol a cada lado, todos ellos bancos. Primero fueron al Banco Confiable y luego al de Ahorros y Préstamos Fiables y luego a Servicios Financieros Subordinados, siempre preguntando por el señor Poe. Finalmente, una recepcionista de Subordinados les dijo que sabía que el señor Poe trabajaba al final de la calle, en Manejo de Dinero Fraudulento. El edificio era cuadrado y tenía un aspecto más bien normal, aunque, una vez dentro, los tres huérfanos se sintieron intimidados por la actividad frenética de la personas que corrían por aquella enorme sale con eco. Al final le preguntaron a un guardia uniformado si habían llegado al lugar indicado para hablar con el señor Poe, y este les llevó a una oficina inmensa, con muchos archivos y sin ventanas. ─Bueno, hola –dijo el señor Poe con voz confundida. Estaba sentado ante una mesa de despacho cubierta de papeles escritos a máquina, que parecían importantes y aburridos. Rodeando una pequeña fotografía enmarcada de su mujer y sus dos salvajes hijos, había tres teléfonos con luces parpadeantes. ─Pasad, por favor –les dijo. ─Gracias –dijo Klaus, dándole la mano al señor Poe. Los jóvenes Baudelaire se sentaron en tres sillas grandes y cómodas. El señor Poe abrió la boca para hablar, pero tuvo que toser en su pañuelo antes de empezar. ─Hoy estoy muy ocupado –dijo finalmente-. Así que no tengo demasiado tiempo para charlar. La próxima vez deberíais llamar antes de venir por aquí, y así os haré un hueco para llevaros a comer. ─Eso nos encantaría –dijo Violet- y sentimos no haberle contactado antes de venir, pero nos encontramos en una situación apurada. ─El Conde Olaf está loco –dijo Klaus, yendo directo al grano-. No nos podemos quedar con él. ─Le dio una bofetada a Klaus. ¿Ve el cardenal? –dijo Violet, pero, justo cuando hubo acabada de decir aquellas palabras, uno de los teléfonos sonó con un pitido fuerte y desagradable. ─Perdonadme –dijo el señor Poe y cogió el teléfono-. Poe al habla. ¿Qué? Sí. Sí. Sí. Sí. No. Sí. Gracias. Colgó el auricular y miró a los Baudelaire como si hubiese olvidado que estaban allí. ─Lo siento –dijo el señor Poe-, ¿de qué estábamos hablando? Oh, sí, el Conde Olaf. Siento que no tengáis una buena primera impresión de él. ─Solo nos ha dado una cama –dijo Klaus. ─Nos encarga tareas difíciles. ─Bebe demasiado vino. ─Perdonadme –dijo el señor Poe cuando sonó otro teléfono-. Poe al habla –dijo- Siete. Siete. Siete. Siete. Seis y medio. Siete. De nada. Colgó, escribió rápidamente algo en sus papeles y miró a los niños. ─Lo siento –dijo-, ¿qué estabais diciendo acerca del Conde Olaf? Que os encargue algunas tareas no suena tan mal. ─Nos llama huérfanos. ─Tiene unos amigos terribles. ─Siempre nos está haciendo preguntas sobre nuestro dinero. ─¡Poko! –(eso lo dijo Sunny). El señor Poe levantó las manos para indicar que ya había oído suficiente. ─Niños, niños –dijo-. Tenéis que daros tiempo para aclimataros a vuestro nuevo hogar. Solo habéis estado unos días. ─Hemos estado lo suficiente para saber que el Conde Olaf es un hombre malo – dijo Klaus. El señor Poe suspiró y miró a los tres niños. Su rostro era amable, pero no parecía creer lo que le estaban diciendo los huérfanos Baudelaire. ─¿Estáis familiarizados con el, término latino in loco parentis? –preguntó. Violet y Sunny miraron a Klaus. Era el más lector de los tres, él era el más dado a saber palabras de vocabularios y frases en otros idiomas. ─¿Algo acerca de trenes? –preguntó. Quizá el señor Poe iba a llevarlos en tren a casa de otro pariente. El señor Poe negó con la cabeza. ─In loco parentis significa «ejerciendo el papel de padre» -dijo-. Es un término legal y se aplica al Conde Olaf. Ahora que estáis bajo su cuidado, el Conde puede educaros utilizando cualquier método que le parezca apropiado. Siento que vuestros padres no os encargaran ninguna tarea doméstica, o que nunca les vierais beber un poco de vino, o que os gustaran más sus amigos que los del Conde Olaf, pero son cosas a alas que os vais a tener que acostumbrar, porque el Conde Olaf está ejerciendo in loco parentis. ¿Entendido? ─¡Pero él golpeó a mi hermano! –dijo Violet-. ¡Mire su cara! Mientras Violet hablaba, el señor Poe se sacó del bolsillo el pañuelo y, cubriéndose la boca, tosió varias veces. Tosió tan fuerte que Violet no pudo estar segura de que la había oído. ─Sea lo que sea lo que el Conde Olaf haya hecho –dijo el señor Poe, mirando uno de sus papeles y subrayando un número-, ha ejercido in loco parentis y yo no puedo hacer nada a respecto. Vuestro dinero estará bien protegido por mí y por el banco, pero los métodos paternos del Conde Olaf son cosa suya. Bueno, odio tener que despediros a toda prisa, pero tengo muchísimo trabajo. Los niños se quedaron allí sentados, anonadados. El señor Poe levantó la mirada y se aclaró la garganta. ─«A toda prisa» -dijo significa... ─Significa que no hará nada para ayudarnos –dijo Violet acabando la frase por él. Temblaba de furia y frustración. Cuando uno de los teléfonos empezó a sonar, se levantó y salió de la habitación, seguida por Klaus, que llevaba en brazos a Sunny. Salieron del banco y se quedaron parados en mitad de la calle, sin saber qué hacer a continuación. ─¿Qué deberíamos hacer ahora? –preguntó Klaus con tristeza. Violet se quedó mirando el cielo. Deseó poder inventar algo que los sacara de allí. ─Se está haciendo un poco tarde –dijo-. Lo mejor será que regresemos y ya pensaremos algo mañana. Quizá podamos paras a ver a Justicia Strauss. ─Pero tú dijiste que ella no nos ayudaría –dijo Klaus. ─No para que nos ayude –dijo Violet-, para leer libros. Es muy útil, cuando uno es joven, aprender la diferencia entre «literal» y «figurado». Si algo ocurre de forma literal, ocurre realmente; si algo ocurre de forma figurada, es como si estuviese ocurriendo. Si tú estás literalmente volando de alegría, por ejemplo, significa que estás saltando en el aire porque te sientes muy contento. Si, en sentido figurado, estás saltando de alegría, significa que estás tan contento que podrías saltar de alegría, pero que reservas tu energía para otros asuntos. Los huérfanos Baudelaire regresaron caminando al barrio del Conde Olaf y se detuvieron en casa de Justicia Strauss, quien les hizo pasar y les dejó escoger libros de su biblioteca. Violet escogió varios de inventos mecánicos. Klaus de lobos y Sunny encontró un libro con muchas fotos de dientes. Entonces fueron a su habitación, se apretujaron en la cama y se pusieron a leer atenta y felizmente. En sentido figurado escaparon del Conde Olaf y de su miserable existencia. No escaparon literalmente, porque seguían estando en su casa y seguían siendo vulnerables a las malvadas maniobras in loco parentis de Olaf. Pero, al sumergirse en sus temas favoritos de lectura, se sintieron lejos de su difícil situación, como si hubiesen escapado. En la situación de los huérfanos, escapar en sentido figurado no era suficiente, claro está, pero al final de un cansado y desesperado día, eso ya era algo. Violet, Klaus y Sunny leyeron sus libros y, ene l fondo de sus corazones, esperaban que su huida figurada acabara convirtiéndose en una huida literal. |
Если только вас всю жизнь не сопровождало какое-то особое везение, вам наверняка приходилось хоть раз испытывать что-то такое, что заставляло вас плакать. И если только не то же особое везение, вы знаете: если поплакать подольше и послаще, это поможет и вы почувствуете себя гораздо лучше, даже когда обстоятельства нисколечко не изменились. Так было и с бодлеровскими сиротами. Проплакав всю ночь, наутро они почувствовали, будто какая-то тяжесть свалилась у них с плеч. Разумеется, дети понимали, что положение их остается ужасным, но им показалось, что они способны его поправить. В утренней записке им приказывалось наколоть дров на заднем дворе. И пока Вайолет с Клаусом махали топорами, раскалывая поленья, они обсуждали возможный план действий. Солнышко тем временем задумчиво жевала щепку. - Совершенно ясно, - Клаус потрогал безобразный синяк на щеке - след олафовского удара, - здесь мы оставаться не можем. Я бы лучше рискнул жить на улице, чем в этом чудовищном месте. - Да, но кто знает - какие несчастья могут приключиться с нами на улице? - запротестовала Вайолет. - Здесь у нас хоть крыша над головой. - Лучше бы родители разрешили нам пользоваться деньгами сейчас, а не когда ты вырастешь, - заметил Клаус. - Мы бы тогда купили замок и жили в нем, а снаружи его охраняла бы вооруженная стража, чтобы туда не проник Граф Олаф со своей труппой. - Я бы устроила себе большую мастерскую для изобретений, - мечтательно подхватила Вайолет. Она с размаху опустила топор и расколола полено ровнехонько пополам. - Там были бы всякие механизмы, блоки, проволоки и сложная компьютерная система. - А я завел бы большую библиотеку, - добавил Клаус. - Такую же, как у судьи Штраус, только огромнее. - Бу-у-гу-у! - крикнула Солнышко, что, видимо, означало: «А у меня было бы много вещей для кусания». - Но пока что надо найти выход из нашего трудного положения, - заключила Вайолет. - Может, судья Штраус усыновит нас? - мечтательно произнес Клаус. - Она ведь говорила, что всегда будет нам рада. - Она имела в виду - приходить в гости или брать книги, - объяснила Вайолет, - а не жить. - Но, может, ей все объяснить и она согласится усыновить нас? - предположил Клаус, но Вайолет видела, что он и сам на это не очень надеется. Чтобы усыновить чужих детей, требуется принять серьезное решение, под влиянием минуты это не делается. Уверен, что у вас возникало порой желание, чтобы вас растил кто-нибудь другой, а не те, кто вас растит. Но в глубине души сознаешь, что шансов на это очень мало. - Я думаю, надо повидать мистера По, - решила Вайолет. - Он ведь сказал, когда оставлял нас здесь, что его можно найти в банке, если у нас будут вопросы. - Но у нас к нему не вопросы, - возразил Клаус, - у нас жалоба. Он вспомнил, как мистер По приближался к ним по берегу, чтобы сообщить свою ужасную новость. И хотя пожар произошел не по вине мистера По, Клаусу все равно не хотелось его видеть: он боялся услышать от него еще что-нибудь плохое. - Больше нам, по-моему, не к кому обратиться, - сказала Вайолет. - На мистере По лежит забота о наших делах, и, если б он знал, как ужасно ведет себя Граф Олаф, уверена, он забрал бы нас отсюда. Клаус представил себе, как приезжает мистер По, сажает их троих к себе в машину и отвозит куда-нибудь в другое место, - и у него в душе зашевелилась надежда. Где угодно будет лучше, только не здесь. - Ладно, - согласился он, - вот расколем все поленья и отправимся в банк. План этот вселил в них бодрость, и они с поразительной быстротой замахали топорами. Скоро они покончили с дровами и собрались идти в банк. Они помнили, как Граф Олаф сказал, что у него есть план города. Они поискали-поискали, но не нашли никакой карты и решили, что она, должно быть, в башне, куда им вход запрещен. Итак, без всяких указаний, дети пустились в путь в поисках квартала, где расположены банки, надеясь отыскать мистера По. Пройдя мясной квартал, потом цветочный, затем антикварный, дети попали в банковский и задержались около фонтана Финансовой Победы. Банковский квартал представлял собой несколько широких улиц с большими мраморными зданиями по обеим сторонам - и все это были банки. Сперва дети зашли в Надежный банк, затем в Верные Сбережения и Ссуды, потом в Подсобные Финансовые Услуги и везде осведомлялись о мистере По. Наконец секретарша в Подсобных Услугах сообщила, что, по ее сведениям, мистер По служит в Управлении Денежными Штрафами, дальше по улице. Управление оказалось обыкновенным, ничем не примечательным зданием, но внутри него детей просто ошеломила сутолока и суета: множество людей носилось по большому залу, где глухо раздавалось эхо их шагов. Наконец они спросили у привратника в форме, туда ли они попали - им надо поговорить с мистером По, и привратник провел их в большой офис без окон, заставленный многочисленными картотеками. - Как, это вы? Добрый день. - В голосе мистера По прозвучало удивление. Стол перед ним был завален скучными на вид, но явно важными бумагами. Тут же в окружении трех телефонов со сверкающими огоньками стояла в рамке небольшая фотография жены и двух его противных сыновей. - Заходите, пожалуйста. - Спасибо. - Клаус пожал руку мистеру По, и дети уселись в большие удобные кресла. Мистер По хотел что-то сказать, но тут же закашлялся в платок. - Я очень занят сегодня, - наконец выговорил он. - Мне совершенно некогда. В другой раз вам придется сперва зайти и предупредить, когда вы намереваетесь быть в этом районе, тогда я постараюсь высвободить время и свожу вас позавтракать. - Это было бы очень приятно, - сказала Вайолет. - Извините, что не предупредили заранее, но дело у нас очень срочное. - Граф Олаф - сумасшедший, - выпалил Клаус без обиняков. - Мы не можем там оставаться. - Он ударил Клауса по лицу. Видите синяк? Но как раз в этот момент громко и противно зазвонил один из телефонов. - Простите, - сказал мистер По и взял трубку. - Что? Да. Да. Да. Да. Нет. Благодарю вас. - Он положил трубку и посмотрел на Бодлеров так, будто уже забыл про их присутствие. - Простите, - повторил он, - так о чем мы говорили? Ах да, о Графе Олафе. Жаль, что у вас на первых порах сложилось о нем неблагоприятное впечатление. - Он дал нам на всех одну кровать, - сказал Клаус. - Он заставляет нас делать тяжелую работу. - Он пьет слишком много вина. - Прошу прощения, - прервал их мистер По, так как зазвонил другой телефон. - По слушает. Семь. Семь. Семь. Семь. Шесть с половиной. Семь. Не за что. - Он положил трубку и быстро записал что-то на одном из листов. Затем поднял голову. - Извините, что вы говорили про Графа Олафа? Поручает вам работу? Что же тут плохого? - Он обращается к нам - «сироты». - У него жуткие друзья. - Он все время спрашивает про наши деньги. - Пу-у-ух! - Это, естественно, произнесла Солнышко. Мистер По поднял кверху ладони, показывая, что услышал достаточно. - Дети, дети, - сказал он, - дайте себе время привыкнуть к новому дому. Ведь вы живете там всего несколько дней. - Достаточно, чтобы понять, какой плохой человек Граф Олаф, - заявил Клаус. Мистер По вздохнул и посмотрел на каждого из детей по очереди. Выражение лица у него было доброе, но он явно не очень-то верил их словам. - Знакомо вам латинское выражение: «In loco parentis»? <Выражение означает букв. «на месте родителей» (loco - место). Но в английском «loco» еще и сокращение от «locomotive». Клаус ошибся.> - спросил он. Вайолет и Солнышко дружно повернулись к брату. Как главный книгочей, только он мог знать и книжные иностранные слова. - Что-то насчет поездов? - высказал предположение Клаус. Может быть, мистер По хочет увезти их поездом к другому родственнику? Но мистер По покачал головой. - «In loco parentis» значит «выполняющий роль родителей», - объяснил он. - Это юридический термин, и он как раз применим к Графу Олафу. Теперь вы находитесь на его попечении, и он волен воспитывать вас любыми подходящими, с его точки зрения, методами. Жаль, что ваши родители не приучили вас к домашнему труду, что вы не видели их пьющими вино, что их друзья нравились вам больше друзей Графа Олафа, но ко всему этому придется привыкать, так как ваш опекун действует in loco parentis. Вы поняли? - Но ведь он ударил моего брата! - не выдержала Вайолет. - Взгляните на его лицо! Но как раз в эту минуту мистер По достал из кармана платок и начал в него кашлять, и кашлял так долго и так громко, что скорее всего не расслышал ее слов. - Что бы ни делал Граф Олаф, - мистер По устремил взгляд на одну из лежавших перед ним бумаг и обвел кружочком какую-то цифру, - он действовал по родительскому праву, и я тут ничего не могу поделать. Ваши деньги надежно охраняются мною и банком, но воспитательная методика - его личное дело. А теперь мне неприятно удалять вас с излишней поспешностью, но у меня очень много работы. Поскольку ошеломленные дети продолжали сидеть, мистер По поднял на них глаза и откашлялся: - «Излишняя поспешность» означает... - Что вы нам ничем не поможете, - докончила Вайолет. Она вся дрожала от гнева и разочарования. На столе опять зазвонил один из телефонов, поэтому она встала и вышла из комнаты, а за ней последовал Клаус, неся на руках Солнышко. Они прошествовали через холл и, выйдя из банка, остановились в нерешительности. - Что же нам делать дальше? - грустно проговорил Клаус. Вайолет подняла глаза к небу. Ей так хотелось изобрести что-нибудь такое, что помогло бы им оказаться далеко-далеко отсюда. - Уже поздновато, - сказала она. - Пожалуй, лучше вернуться назад, а придумать что-нибудь еще завтра утром. Сейчас можно заглянуть по дороге к судье Штраус. - Ты же говорила, что она нам не поможет, - возразил Клаус. - Мы не за помощью зайдем, а за книгами. Очень полезно с детства знать разницу между словами «буквально» и «фигурально». Если что-то происходит в буквальном смысле, оно происходит на самом деле, а «фигурально» означает, что вы чувствуете себя так, как будто это происходит на самом деле. Если сказать, что вы запрыгали от радости в буквальном смысле, значит, вы действительно подпрыгиваете на месте, так вы радуетесь. А если говорится, что вы в фигуральном смысле прыгаете от радости, значит, у вас такое чувство, что вы могли бы запрыгать, но экономите силы для чего-нибудь другого. Бодлеровские сироты побрели назад и, не заходя в дом Графа Олафа, позвонили в дверь к судье Штраус, которая провела их в дом и позволила рыться в библиотеке. Вайолет взяла несколько книг про механические изобретения, Клаус взял несколько штук про волков, а Солнышко нашла книжку с большим количеством картинок с изображением зубов. Дома они направились прямо к себе в комнату, забрались все вместе на единственную кровать и погрузились в чтение, забыв обо всем на свете. Фигурально они спаслись от Графа Олафа и своего горького существования. Они, конечно, не спаслись от этого в буквальном смысле, они по-прежнему находились в доме Графа Олафа, ничем не защищенные от его злобной воспитательной методики in loco parentis, что, как вы помните, означает «по родительскому праву». Но, предавшись своему любимому занятию, дети начисто забыли о своих бедах, как будто беды эти перестали существовать. Разумеется, они никуда не делись, но в конце утомительного безысходного дня им и этого хватило. Они читали каждый свою книжку, и у них крепла надежда, что скоро их фигуральное спасение превратится в буквальное. |