Este fin de semana no tengo paga y me han prohibido ver los dibujos. Y a mí qué. Soy el tío más feliz que
|
В эти выходные я наказан, и мне запретили смотреть мультяшки. А мне – хоть бы хны. Я и так сейчас самый счастливый парень на всем белом свете. - Как такое возможно? – спросишь ты, и вся Испания тоже. – Это ж каким чокнутым надо быть, чтобы быть счастливым, не имея денег на всякие там конфетки и не имея возможности посмотреть телек? Да ясное дело, любой на моем месте чувствовал бы себя несчастным, я и сам чувствовал бы себя несчастным на своем месте, если бы не... короче, в этом доме был наказан не я один. Впервые за всю свою жизненную историю меня наказали вместе с моим любимым братишкой Дуралеем. Обычно, наказывают только меня, и тогда я ужасно сильно ненавижу Дуралея, даже больше мамы, хотя это именно мама меня наказывает. И не спрашивай меня, почему. Это загадка, неизвестная науке. Ученые ее еще не разгадали. Но в этот раз все было по-другому. Начну-ка я с самого начала. Поясняю, что Дуралей это маленький обалдуй, который в свои четыре года не может контролировать мочевой пузырь, как бы маме этого не хотелось. Я выразился по-научному, чтобы до тебя дошло: Дуралей писается в кровать. Мама пыталась уладить дела своими обычными методами, проще говоря, орала на весь коридор: - Опять! Ну что за ребенок! С этим грязнулей на стиральный порошок никаких денег не хватит! Я пошлю его спать на унитаз! Правда, мама никогда не выполняет свою угрозу. Дуралей снова спит в своей огромнейшей колыбелище, снова писается, и мама снова каждое утро в восемь часов вопит на весь коридор. Таким чудеснейшим образом все Гарсиа Морено начинают новый календарный день своей жизни. Судя по тому, как мама кричит на меня, она должна была бы схватить Дуралея за ноги и спустить его с лестницы. Так ведь нет. Вдоволь накричавшись, она берет его на руки, и в том же самом коридоре, где только что обзывала, теперь присосется к нему, как муравьед, и давай его целовать, а Дуралей терпит и не пикнет, потому что он избалованный маменькин сынок. Эта сцена повторялась бог знает сколько веков, пока к нам не поднялась Луиса, соседка снизу, и не сказала маме, что вчера вечером она позвонила на радио, в программу “Решение всех проблем” и спросила диктора: “Понимаете, я сеньора де Паломино, более известная, как Луиса, и вот о чем я подумала: одна моя очень близкая подруга, соседка с верхнего этажа, каждое утро кричит, как одержимая, потому что ее сын не контролирует мочевой пузырь. Я в отчаянии. Что мне делать?” А диктор возьми и ответь ей: “Давайте доберемся до сути проблемы, как говорится, до ее корней: у этого ребенка, который писается по ночам, есть какие-то психо-физилогические проблемы, и его нужно, не теряя времени, как можно быстрее, отвести к специалисту”. Когда Луиса закончила пересказывать нам ужасный совет диктора, мама произнесла со слезами на глазах: “Я так и знала, что бедняжка писается не ради удовольствия”. На следующий день мы все были в кабинете сеньориты Эспе, или просто ситы Эспе, нашей школьной психологички. Пришли мама, дедуля, Луиса, я и Дуралей. Поскольку пришло так много народа, бедной сите Эспе пришлось стоять на ногах. Это было довольно забавно. Дедуля уселся в кресло ситы Эспе, у которого есть колесики, и в конце нашего визита сказал сите: - Вам не составит труда подтолкнуть кресло к двери? Я всегда спрашивал себя, что почувствую в тот день, когда ноги мне откажут, и придется ездить в кресле на колесах. Это одно из обычных дурачеств моего дедули, можно сказать, классика приколов. Когда дедуле нравится какая-нибудь девушка, ему всегда приходит в голову что-нибудь эдакое, а сита Эспе ему нравится. Мы с Дуралеем стали помогать сите Эспе толкать кресло, и в конце концов припечатали дедулю к двери. Несмотря на смачный удар лбом, дедуля говорит, что игра стоила свеч. В итоге сита Эспе сказала, что она не знает, как обращаться с детьми, которые непроизвольно писаются, и дала нам адрес очень известного врача-гипнотизера. На следующий вечер мы тем же составом отправились на встречу с врачом-гипнотизером. Мы ехали на машине Луисы. Она получила права совсем недавно и плелась как черепаха. После того, как нас обругали практически все мадридские шоферы, и мы припарковались, столкнувшись с передней и задней машиной, мы поднялись к врачу домой. Квартира гипнотизера была самой роскошной из всех виденных мною квартир. Доктор не позволил нам войти в кабинет всем скопом. Мы с дедулей остались за бортом, и это было клево – мы слопали полный поднос конфет, стоявший на столе. Мама вышла из кабинета такая бледная, что дедуля сказал: - Этот врач по ошибке загипнотизировал твою маму. Но дедуля был не прав. Этот гипнотизер обошелся маме в такую кучу денег, что цвет лица вернулся к ней только тогда, когда ее хорошенько продуло ветерком в окошко луисиной машины. На врача было ухлопано столько деньжищ, что мы даже не пообедали в кафе, как делаем это всегда, выходя из поликлиники. Потом в дом семьи Гарсио Морено пришла ночь, и наступил момент истины, когда мы проверим, оставили ли слова врача-гипнотизера след в мозгу Дуралея. Было четыре утра, как раз то время, когда у Дуралея свербит. И вот он встал с кровати и почапал по коридору в туалет. “Что сделала мама?” – спросите вы. А мама пошла за ним. По правде говоря, в нашем доме ты не можешь за кем-нибудь пойти, потому что квартирка очень тесная, и ты просто следишь за кем-то взглядом. И вот я увидел, что Дуралей остановился у двери туалета и задумался в темноте, как ребенок-чудовище из ужастиков. Мама и весь вселенский мир ждали, что Дуралей войдет в туалет, но не тут-то было. Дуралей развернулся и пошел к себе в кровать. “Для чего?” – спросите вы. А для того, чтобы написать в нее, как он это любит. Вот таков мой братец. Вывод: Дуралей встал с кровати, повинуясь приказам будильника в мозгу, который доктор вложил в его мозг, а потом подумал хорошенько, и все приказы, вошедшие вечером в одно ухо вылетели поутру в другое (обычно, в его голове приказы бегают быстрее, но тут имелась одна деталька в виде мамы с расходами), потому что Дуралею не нравятся эти изменения. Он счастлив со своей пустышкой, колыбелькой и недержанием мочи. Он у нас – существо привычек. На следующий день мама поднялась злая, как фурия. Она обвинила Луису в потраченных впустую на гипнотизера и потерянных деньгах, и впервые в жизни наказала Дуралея. Когда я увидел наказанного Дуралея меня обуяло желание смеяться, прыгать, вести активный образ жизни, вернее нормальный. Но тут дитятко разрыдалось, потому что я подшучивал над ним. Ну и сам понимаешь, меня тоже наказали из-за какой-то пустяковой шутки. Это меня-то, который контролировал свой мочевой пузырь с двухмесячного возраста. Не думай, я не преувеличиваю. Ну да ладно, чего там. Во всем есть хорошая сторона – я рад, что наказан Дуралей, а он доволен, потому что наказали меня. Это наказание нас объединило. Ошибался тот мудрец, что сказал: “Не смейся чужой беде, своя на гряде”. По-видимому, тот мудрец был единственным сыном.
|