Marzo 17
Esta mañana comulgamos y cantaron unos gallos en la misa y me
dio casi éxtasis. Era tanto lo santo que me sentía que hice promesa
gratis de no comer chocolate y ni siquiera me acordé que era domingo.
Y justo que en la tarde vino a vernos la mamá y nos trajo chocolates.
Tuve que probar los chocolates para que mi mamá viera que no
estaba enfermo y entonces tuve que dejar la promesa para cuando se
me acabaran.
Los chiquillos tienen los papas y las mamás más raros que los
vienen a ver y unas hermana con carteras y pinches en el pelo. Debe
ser bien raro tener hermanas. Son tan mironas y se ríen cuando debían
estar serias.
Fidel Ríos seguía detrás de mí hasta que me dio la rabia y le dije:
"¿Sois cola mía, acaso?", y llegó Ríos y me plantó un golpe. De todas
maneras, me habría caído sin su bofetada, porque estaba tan a la orilla
de la grada del patio, que una mosca me podía hacer caer. Ahora resulta
que Ríos se cree un matón y ni se acuerda di que yo le enseñé a pelear.

2 de la mañana
Pasó algo tan terrible que es mejor que lo escriba en mi diario
porque me gustaría contárselo mi mamá, y se me puede olvidar.
Estábamos durmiendo muy tranquilos cuando, de repente,
despertamos con un ruido atroz. Es decir, Ríos y yo, porque los demás
seguía durmiendo. El cuarto se iluminaba con una luz refulgente y
después entraban unas sombras de fantasmas con olor a azufre. Al poco
rato, volvía a oírse el ruido tremendo. Ríos y yo nos metimos en mi
29
cama llenos de miedo y, aunque queríamos despertar a los demás, no
nos atrevíamos a bajarnos al suelo. Nos temblaba el catre y no
sabíamos si estábamos soñando una pesadilla. Ni podíamos hablar
porque volvían las luces y los fantasmas y el olor y el ruido. Pero los
demás seguían durmiendo. De repente, se abrió de par en par una
ventana y entró un fantasma enorme y mojado. Tenía mil pies pequeños
que pataleaban en el suelo como si escribieran a máquina y su
respiración era tan helada que nos metimos debajo de la ropa. A través
de la ropa se veían las luces, los golpes nos hacían saltar y ese ruido
terrible que se acercaba y se acercaba. Yo le dije a Ríos al oído:
—Este es el fin del mundo. Recemos.
—Reza tú. A mí se me olvidó —me contestó y, junto con oír esto
yo, también me olvidé hasta el Padrenuestro. Y todo el tiempo se oían
golpes y más golpes y luces y estampidos. El pobre Ríos tiritaba tanto
que me hacía tintar a mí. En esto, empezó un lamento muy grande y
muy largo que venía desde lejos y se acercaba como un avión. Yo
apreté los ojos y los dientes y me tapé los oídos y Ríos comenzó a gritar
más fuerte que el lamento.
Hasta que por fin se despertó el Mocho y encendió la luz del
dormitorio. Cerró la ventana, sacó a Ríos de mi cama y le dio unas gotas
en un vaso de agua y dijo que era muy nervioso.
—No es más que una tempestad eléctrica —dijo riendo con su cara
ancha como de rana y se quedó muy convencido. Es claro que él
despertó con los gritos de Ríos y no vio ni oyó nada de lo terrible que
había pasado antes. Por eso lo llamó tempestad eléctrica. De todas
maneras, se veía tan raro en camisón de noche que a uno se le
borraban los fantasmas que acababa de ver, por mirarlo a él que parecía
un barrilito con patas. Pero de ninguna manera se puede dormir cuando
uno ha visto y oído lo que yo vi y oí y uno se queda como esperando
que vuelva el fenómeno y aparezcan de nuevo los fantasmas, las luces,
el aliento helado y el monstruo con mil pies.
Si mi mamá supiera lo que pasa en este colegio embrujado después
de medianoche...

Lunes 18
Resulta que en este colegio hay una banda de ladrones invisibles.
Yo sé que son malos o tal vez no, pero de todos modos me da mucha
30
rabia que no me hayan convidado a ser ladrón. Ahora sé lo que es ser
policía. Es la pica de no ser ladrón la que los hace buscarlos. Porque
claro que no hay nada más lindo que hacer cosas misteriosas. A mí me
robaron mi lapicera y un libro, pero no estoy muy seguro si tenía el libro
o no, pero en todo caso sirve para buscar al ladrón. Cariola ha
organizado una pandilla para buscar al ladrón. A mí me nombraron
Oficial de Reserva porque se me habían perdido tantas cosas. Es decir,
yo tuve que decir que me habían robado una cantidad de cosas para que
me recibieran en la pandilla. Me encargaron que dejara mi chomba
nueva encima de la cama para ver si se la robaban, pero como nadie se
la robó, tuve que esconderla detrás del pizarrón. Y cada vez que podía,
iba a ver si estaba ahí, hasta que la última vez que fui no estaba, y se la
habían robado de veras. Entonces cité a la pandilla a reunión y les conté
lo que pasó y cuando apenas estaba hablando, Cariola me dio un golpe
y me dijo que yo era un idiota y un farsante y todos se rieron de mí.
Son unos canallas y los aborrezco a todos, hasta Javier.
Tengo unas ganas terribles de morirme.

Marzo 20
Dije que me dolía el estómago y me quedé en cama porque me
carga el colegio y todos, todos son unos imbéciles.
Ayer se cuchicheaban delante de mí y me hacían burla y yo no
podía pegarles porque eran tantos. Y tengo ganas de matar a Cariola
que es el culpable de todo.
Cuando entré al dormitorio, descubrí que me habían robado mi
diario y lo estaban leyendo y riéndose. Me tiré encima de ellos y se los
quité y casi me mataron. Por suerte, entró el Mocho en ese momento y
me libró de la muerte.
Son unos cobardes: ¡todos contra uno!
Aunque Cariola vino a verme esta mañana, de todas maneras lo
odio y todavía quiero matarlo y lo malo es que no me puedo confesar
hasta que no se me quiten estas ganas.
 

Marzo 23
Hoy sucedió un accidente. Cariola se cayó del trapecio y se quebró
un brazo. Vino la Ambulancia y se lo llevó. Todos nos quedamos con frío
cuando se fue, y eso que hacía calor.
No sé por qué siento todo el tiempo algo raro en el brazo que se
quebró Cariola, es decir en mi brazo y pienso y pienso en Cariola y eso
que lo perdoné bien perdonado y ya no quiero matarlo. Ya me puedo
confesar y todo, porque ya no lo odio y casi lo quiero un poco, pero si
me acuerdo de él cuchicheando, lo odio otra vez.
Cuando entramos a la Capilla hice una promesa porque se mejorara
Cariola: que su mamá se vistiera de Lourdes y que no comiera más
dulces en su vida. Una mamá bien puede hacerlo por su hijo.
De todas maneras, mañana me voy a confesar, y como no voy a
tener tiempo de hacer mi examen de conciencia en la mañana, lo dejaré
hecho esta tarde:
1° He odiado a 19 personas;
2° He pensado tres días en matar a uno;
3° No me quería arrepentir;
4° He perdido mi chomba nueva por mi culpa.
Los demás pecados son los mismos de siempre.
Resulta que se me desparramó un tintero en mi cama cuando
32
estaba escribiendo mi diario yo no sé qué hacer. Lavé la colcha y la
mancha no salió. Entonces tuve que recortarle el pedazo y cuándo
venga mi mamá le encargaré uno de la misma forma. La cuestión es
que ella venga antes del 1º, que es cuando toca que nos cambien la
colcha y van a descubrir lo de la mía.
Todo esto le pasa a uno porque le roban la lapicera. Y uno no tiene
la culpa, por eso no dan muchos remordimientos.

Marzo 24
En fin, no sé por qué a uno le pasan cosas tan terribles.
En el colegio están haciendo un pozo inmenso y a la hora de recreo
fui a verlo, porque me habían contado que era tan inmenso que yo
necesitaba verlo. Los obreros que estaban en el fondo me convidaron a
bajar y yo bajé por un cordel. Desde abajo se veía el cielo y había un
olorcito rico a tierra mojada. Como a mí no me gusta estar ocioso,
ayudé a los obreros a sacar tierra y piedras y yo me encargaba de llenar
los tarros. Estaba tan entretenido que no me acordé de nada hasta que
vi que el cielo se había puesto medio nublado y sentí un hambre terrible
en el estómago. En eso los obreros salieron del hoyo, se pusieron
zapatos y ropa y allí yo con ellos.
Eran las seis de la tarde y yo estaba ahí desde la una y media.
Me fui derecho donde el Padre rector y le dije lo que me había
pasado.
—Ya me habían notificado su desaparición. Hace media hora se dio
cuenta de ella a sus padres.
—Es que no me habrán buscado cuando no supieron que estaba en
el pozo —reclamé.
—Aquí, jovencito, hay profesores y sacerdotes. No perros de caza ni
tampoco detectives. Por lo demás, el alumno que no quiere estudiar y
huye de las clases no tiene por qué estar aquí. Al fin y al cabo, es por el
bien de ustedes y no queremos a nadie a la fuerza.
—Padre rector, yo quiero estudiar y nunca me escapé de la clase.
—Eso podía haberlo dicho ayer. Hoy no. Este colegio tiene un
reglamento y ese reglamento se respeta. Siento decirle que está
expulsado.
—Yo no quiero irme. Quiero que me castiguen, más bien.
—¿Por qué no quieres irte?
33
—Porque no.
—Hablaré con el Padre Carlos. Lo hago porque me ha gustado esta
honradez tuya en venir a decirme lo sucedido. Según lo que él piense de
ti, te dejaré quedarte. Pero del castigo no te libras, amigo mío.
El Padre rector es buen tipo y el Padre Carlos, regular. Aunque me
perdonó de echarme, de todas maneras me dejó castigado por toda una
semana en la clase, sin recreo de la tarde. Y tampoco me ofrecieron té.
Ahora tengo que escribir diez páginas con la misma tontera que
dice: "Debo considerar que mi deber es lo primero. No debo meterme en
lo que no me importa".
Si el Padre Carlos cree que el pozo es lo que no me importa está
sumamente equivocado, porque me importa tanto que pienso todo el
tiempo en él. Y me acuerdo del Chato Espiñeira que era el oficial y tan
amigo mío como nadie en el mundo. Y uno tiene que volver a ver a sus
amigos porque si no no es amigo, y por la amistad hay que sacrificarse
y yo me voy a sacrificar. Aunque me castiguen de nuevo.
He escrito 12 líneas con la misma tontera y ya está oscureciendo y
se va acabar el día y yo aquí pegado. Es tamaña injusticia estar
castigado cuando uno no tiene intención de ser malo.
Por eso escribo un poquito en mi diario para distraerme porque ya
no veo más que la cuestión del deber hasta en los vidrios de la ventana.
Me gustaría que el Padre Carlos fuera chico por un rato, para que
se acuerde de lo que es esa edad.

Marzo 25
Se ha formado una brigada de scouts y yo me inscribí porque tengo
unas ganas tremendas de conocer el mundo. Lo malo es que hay que
tener $1.000 para el equipo y no sé de dónde sacarlos.
Estoy pensando y pensando de dónde sacar los $1.000 y por eso no
escribo más.
Se me ocurrió la idea de hacer tareas pagadas. Ya estoy tan
acostumbrado a escribir la misma cosa y además, como no puedo ir a
recreo en las tardes, aprovecho. Cada tarea la cobro a diez pesos y los
castigos a cincuenta pesos. Así he juntado ya trescientos pesos que me
los deben entre varios. Por lo demás, yo tampoco he hecho todo el
trabajo, sino que una tarea y medio castigo de Achondo. En todo caso,
si junto trabajo por $200 cada tarde, en los cinco días que me quedan
34
sin recreo voy a tener mis $1.000. No puedo escribir más para no
perder tiempo.

Март 17

Сегодня утром мы причащались и пели псалмы за столом. Это

почти привело меня в упоительный восторг. То, что я ощущал, было

так праведно и свято, что я просто так дал слово не есть шоколад, Y

даже не вспомнив, что было воскресенье. И как раз именно этим вечером приехала мама навестить нас и привезла шоколадки.

Я просто обязан был отведать шоколада, чтобы мама увидела,

что я не болен. В этом случае я должен был отложить обещание до

тех пор, пока не кончится шоколад.

Ребят навещают самые необычные родители и несколько сестер

с сумочками и заколками в волосах. Должно быть, странно иметь

сестер. Они такие любопытные, и смеются, когда должны были бы

быть серьезными.

Фидель Риос шел за мной по пятам до тех пор, пока я не

разозлился и не сказал ему: “Разве Вы мой хвост?” Риос подошел и

дал мне тумака. Как бы то ни было, от его оплеухи я свалился, потому что стоял у входа на краю ступеньки, ведь такая мелюзга не

заставила бы меня упасть. Оказывается теперь Риос возомнил себя

телохранителем и даже не вспомнил, что это я научил его драться.

Два часа ночи

Произошло нечто такое ужасное, что лучше, если я запишу в

свой дневник, потому что мне очень хотелось бы рассказать это маме, а я могу забыть.

Мы преспокойно спали, когда внезапно проснулись от сильного

шума. Точнее сказать, проснулись Риос и я, потому что остальные

продолжали дрыхнуть. Комната осветилась сияющим светом и потом

в нее вошли несколько призрачных теней с запахом серы. Через

некоторое время леденящий кровь гул послышался вновь. Мы с

Риосом забрались в мою кровать. Жуткий страх переполнял нас. Мы

даже хотели разбудить остальных, но не решились спуститься на

пол. Мы тряслись на кровати и не знали, не приснился ли нам

кошмарный сон. Мы не могли разговаривать, потому что вернулись

огни, призраки и запах серы. Но все остальные продолжали спать.

Вдруг распахнулось окно и в него  влез громадный и мокрый

призрак. У него была тысяча крошечных ног, которые стучали по полу, будто пишущая машинка, а дыхание было таким ледяным, что

мы залезли под одежду. Сквозь одежду виднелись лучи, удары

заставляли нас подпрыгивать, а ужасный гул все приближался и

приближался. Я шепнул Риосу на ухо:

- Это – конец света. Давай молиться.

- Молись ты. Я все позабыл, – ответил он. И стоило только мне

это услышать, как у меня тоже все вылетело из головы, кроме “Отче

наш”. И все это время мы слышали удары и еще удары, лучи и

грохот. Бедный Риос так трясся, что заставил меня поседеть. В это

время издалека раздался громкий, протяжный стон,

приближающийся быстро, как самолет. Я крепко сжал глаза и зубы

и заткнул уши. А Риос начал громко вопить, перекрывая стон.

Но вот, наконец-то проснулся Мочо и включил свет в спальне.

Он закрыл окно, вытащил Риоса из моей кровати, накапал ему в

стакан с водой несколько капель, сказав, что он слишком взвинчен.

- Это – всего лишь электрическая буря, – сказал он, хохоча во

весь свой широкий, как у лягушки, рот, и оставаясь абсолютно

спокойным. Ясно, что он проснулся от воплей Риоса, не увидев и не

услышав ничего из того ужасного, что произошло раньше. Поэтому

он и назвал это электрической бурей. Как бы то ни было, он так

странно выглядел в ночной рубашке, что только что виденные призраки как-то сразу померкли и стерлись при взгляде на него.

Мочо казался бочонком на ножках. Но человек никак не может

заснуть, если он увидел и услышал то, что видел и слышал я.

Человек беспокоится, ожидая возвращения этого чуда и нового

появления призраков, лучей, ледяного дыхания и тысяченогого чудовища.

Если бы моя мама знала, что творится в этой заколдованной

школе после полуночи.

Понедельник 18

Оказывается, в этой школе существует банда воришек-

невидимок. Я знаю, что они — плохие, а, может быть и нет, но в

любом случае они жутко меня бесят и злят, потому что не позвали стать вором. Теперь я понимаю, что значит быть полицейским. Это -

зависть к тому, что ты — не вор, и эта зависть заставляет

полицейских искать воров. Потому что дураку понятно, что нет ничего более прекрасного, чем совершать таинственные дела. А у

меня они украли ручку и книгу, только я не совсем уверен, была ли

книга, или нет. Но в любом случае это послужит поводом, чтобы

отыскать вора. Кариола сколотил компашку для того, чтобы найти

вора. Меня они назначили офицером запаса, потому что у меня

потерялась куча вещей. К слову, я должен был рассказать им, что у

меня украли уйму вещей, чтобы меня приняли в команду. Мне

поручили оставить свой новый свитер на кровати, чтобы посмотреть,

не украли ли его, но, поскольку его никто не украл, я должен был

спрятать его за классной доской. И по мере возможности, я смотрел, на месте ли свитер. Когда я пришел посмотреть в последний раз, его

там не было. Его умыкнули на самом деле. Тогда я позвал на совещание  команду и поведал им, что случилось. А как только я все

рассказал, Кариола ударил меня и сказал, что я был дураком и

тупицей, и шутом гороховым. Все надо мной смеялись. Это —

сборище негодяев и мерзавцев. Как же я их всех ненавижу, даже Хавьера.

У меня жуткое желание умереть.

Март 20

Я сказал, что у меня заболел живот и лег в кровать, потому что

школа действует мне на нервы, меня все раздражают, бесят все эти недоумки.

Вчера все шушукались и издевались надо мной, а я не мог

отдубасить их, потому что их было слишком много. У меня желание

— убить Кариолу, поскольку это он во всем виноват.

Когда я вошел в спальню, то обнаружил, что они украли мой

дневник, а теперь читают его и хохочут. Я бросился на них и отнял

дневник. Они едва не убили меня. К счастью, в этот момент вошел

Моча и избавил меня от смерти.

Они — сборище трусливых негодяев: всем скопом на одного!

Хотя сегодня утром Кариола и пришел посмотреть на меня, я все

равно его ненавижу и до сих пор хочу убить. Это — скверно, ведь

дело в том, что я не могу исповедаться до тех пор, пока меня не оставит это желание.

Март 23

Сегодня произошел несчастный случай. Кариола упал с

трапеции и сломал себе руку. Приехала «Скорая помощь» и увезла

его с собой. Когда его повезли, мы все похолодели, несмотря на жару.

Не знаю почему, но все это время я чувствую что-то странное в

той руке, что сломал Кариола, точнее говоря, в своей руке. Я думаю

и думаю о Кариоле, и о том, что я его простил, простил от души, и

уже не хочу убить его. Теперь я даже могу исповедаться, потому что

уже не ненавижу его и почти что чуточку люблю, но если вспоминаю о его шушуканьи, то снова ненавижу.

Когда мы вошли в часовню, я кое-что посулил, для того, чтобы

Кариоле стало получше: что его мама оденется в одежду от Лурдес и

всю свою жизнь не станет больше есть сладкого. Любая мама отлично может сделать это ради своего сыночка.

Как бы то ни было, утром я собираюсь исповедаться, а если не

будет времени облегчить душу и успокоить совесть утром, то сделаю

это сегодня вечером:

1. Я ненавидел 19 человек;

2. Три дня я подумывал кое-кого убить;

3. Я не желал раскаиваться;

4. Я потерял свой новый свитер по собственной вине.

Остальные грехи — те же самые, что и всегда.

Выяснилось, что в моей кровати разлилась чернильница, когда я

писал свой дневник, и я не знаю, что делать. Я выстирал простыню,

но пятно осталось. Тогда мне пришлось вырезать этот кусок. Когда

приедет мама, я закажу ей точно такую же. Проблема в том, что она

приезжала день тому назад. Все упирается в то, что когда нам станут

менять простыни, то обнаружат мою.

У человека сперли ручку, вот с ним и происходит все это. А ведь

этот человек не виноват. Поэтому его не сильно мучают угрызения совести.

Март 24

В конце концов, я не понимаю, почему с человеком происходят столь ужасные вещи.

У школы роют огромный глубоченный колодец, и в свободное

время я сходил посмотреть на него. Рассказали, колодец был такой

огроменный, что мне стало просто необходимо увидеть его. Рабочие,

находившиеся на дне колодца, позвали меня спуститься, и я

спустился по веревке. Снизу я видел небо и чувствовал восхитительный, едва уловимый, запах влажной земли. А поскольку

мне не доставляет удовольствия сидеть без дела, я помог рабочим

вытаскивать землю и камни. Я взялся наполнять ведра. Это было так

интересно, что я ни о чем и не вспомнил, пока не увидел, что небо стало наполовину темным. Я почувствовал зверский голод, у меня

засосало в желудке и заурчало в животе. В это время рабочие

вылезли из колодца, переобулись и переоделись, и я был с ними.

Было уже шесть вечера, и я находился здесь с половины второго.

Я пошел прямиком к отцу-ректору, и рассказал ему, что со мной

произошло.

- Мне уже сообщили о Вашем исчезновении. Полчаса назад об

этом известили Ваших родителей.

- Наверное, меня не искали, раз не знали, что я был в колодце

— возразил я ему.

- Здесь находятся учителя и священники, юноша, а не

охотничьи собаки и не детективы. Впрочем, ученик, не желающий

учиться и сбегающий с уроков не должен здесь находиться. В конце-

то концов, для Вас это к добру, насильно мы никого не держим.

- Отец-ректор, я хочу учиться и я не удирал с уроков.

- Это можно было сказать вчера. Сегодня — нет. В этой школе

существует распорядок, и этот распорядок соблюдается. Считаю

нужным сказать Вам, что вы исключены.

- Но я не хочу уходить. Я хочу, чтобы Вы меня крепко наказали.

- Почему Вы не хотите уходить?

- Потому что не хочу.

- Я поговорю с отцом Карлосом. Я делаю это, потому что мне

понравилась твоя честность. Ты рассказал мне обо всем

случившемся. Уверен, что он подумает о тебе. Я позволю тебе остаться, но наказания тебе не избежать, дружок.

Этот отец-ректор — отличный человек, а отец Карлос — так себе. Хоть он и простил меня, оставив в школе, однако ж крепко

наказал меня, оставив на всю неделю в классе без вечернего отдыха, а также лишив чаепития.

Теперь вот я должен написать десять страниц, повторяя одну и

ту же чушь собачью, гласящую: «Я должен принять во внимание, что мой долг — это наипервейшее. Я не должен браться за то, что не

имеет для меня значения».

Если этот отец Карло думает, что колодец не имеет для меня

значения, он глубоко заблуждается. Этот колодец так важен для

меня, что я думаю о нем все это время. Я вспоминаю Чато Эспинейра, который был подмастерьем и стал мне таким другом, как

никто, на всем свете. Человек должен снова видеться со своими

друзьями. Потому что, если он с ними не видится, значит он и не

друг вовсе. Ради дружбы нужно жертвовать собой, и я пожертвую, даже если меня снова накажут.

Я написал 12 строчек этой самой белиберды, а уже стемнело,

вот-вот закончится день, а я все здесь, как приклееный. Это так

несправедливо — быть наказанным, когда у человека и в мыслях нет быть плохим.

Поэтому я и пишу самую малость в своем дневнике, чтобы

отвлечься и забыться, потому что вижу вопрос долга даже в оконных стеклах.

Мне бы так хотелось, чтобы отец Карлос на какое-то время стал мальчишкой для того, чтобы он вспомнил, что это за возраст.

Март 25

Сформирована команда скаутов. Я записался в нее, потому что

жутко хочу узнать о мире. Погано то, что нужна 1000 песо на

снаряжение, и я не знаю, откуда их взять.

Я все думаю и думаю, где же раздобыть эту тысячу, поэтому

больше и не пишу

Меня осенило, и в голову пришла одна идейка — выполнять

задания за деньги. Я уже так привык писать эту самую чушь. К тому

же я не могу отдыхать по вечерам, так что пользуюсь этим. За

каждую задачу я получаю десять песо, а за такие наказания —

пятьдесят. Так я собрал уже триста песо, которые некоторые мне задолжали. Собственно говоря, я тоже выполнил не всю работу, а

лишь одну задачу и половину наказания Ачондо. Во всяком случае,

если каждый вечер за всю работу я получаю по 200 песо, то в

течение оставшихся без отдыха пяти вечеров я получу свою

тысчонку. Я не могу больше писать, чтобы не терять время.