Enero 18 |
Январь 18 В конце концов, один дядя, проежавший мимо на машине, отвез меня опять в Винью, и теперь я дома. Я думал, что мама заплачет от радости, увидев меня, но было все наоборот. Оказалось, что она с отцом возвращалась из Сапальяр* и даже не знала, что я потерялся. Хавьер всячески подкалывал меня за возвращение: «Зачем вернулся?». К тому же он каждую минуту угрожает мне тем, что все расскажет маме или отцу, и я должен делать все, что он пожелает. А Домитила такая добрая, что купила мне мороженое и сильно баловала меня, когда я вернулся. Оказывается, папа привез мне из Сапальяра кулек сладостей. Я принял этот жест как раскаяние и прослезился. Я подарил эту вкуснятину Домитиле, впрочем здесь я схитрил. Все равно Домитила всякий раз дает мне конфетки. Теперь я думаю, что, может Хавьер был прав, и я не должен был возвращаться. Мне снова надоело.
* Zapallar: - Сапальяр, поселок в 57 км от Вальпараисо, курорт в Чили
Январь 20 К счастью, взорвался водонагреватель, потому что если бы не это, то и не знаю, как бы мы прозябали в этой скукотище. Взрыв был просто замечательный. Это было как взрыв атомной бомбы, Домитила шмякнулась в обморок, а кипящая вода выплескивалась фонтаном, как из нефтяной скважины. А после была ссора между Гладис, соседкой, и Домитилой. К счастью, в этой стычке Гладис проиграла. Впрочем, не так уж и к счастью, потому что Домитила теперь должна все отчищать. К тому же Домитила думает, что Гладис собирается ее убить, так что я принес папин револьвер, чтобы она защищалась. Но когда я стал показывать Домитиле револьвер, раздался выстрел, а в стене образовалась дырка, и поскольку дом старый, то от стены отвалидся изрядный кусок. Я даже не знаю, что делать, когда приедет папа и увидит это. Но самое лучшее, если я признаюсь в стрельбе. Я уже сознался, и выстрел не был прегрешением. Когда приехал папа, я его спросил: «Ты почувствовал сотрясение?», а он ответил, что нет. Я не сказал, что было сотрясение, но во всяком случае, он подумал, что кусок стены отвалился из-за него. Это не ложь. Починили нагреватель, но ремонт стоит так дорого, что мама с папой чуть ли не дерутся. Счастье, что взорался он один. Я не могу заснуть, думая о том, как ужасна бедность. Я хочу сказать, что есть один сеньор Рулетеро, который оставляет себе все папино серебро, а иной раз и мамино, и самое странное то, что никто не делает ничего, чтобы арестовать его. Кажется, он поступает точно так же со всеми. Вот вчера за обедом тетя Лала говорила, что она за месяц оставила у него несколько тысяч песо, и тетя Эрна тоже сколько-то. И так всякий раз. Должно быть, этот сеньор — мультимиллионер. Между прочим, я представляю его себе этаким нарядно разодетым мошенником с золотыми зубами и тому подобное. Но в то же время я думаю о маме и папе, которые ссорятся и ругаются на тему нужды и бедности. Папа сетует на то, что мама оплачивает счета или покупает еду. А мама жалуется, что папа снова обращается к сеньору Рулетеро и разражается скандал. Папа говорит, что идет искать то, что оставил, а мама говорит, что у него только отберут больше. И потом, когда он, наконец-то, решает, что не пойдет, в этот самый момент маму зовет какая-нибудь подруга, и она уходит с ней. Потом, плача, возвращается, какое-то время показывает свой характер, плохо говоря о себе самой, и так далее, и тому подобное. Взбешенный папа уходит, хлопнув дверью. Весь вопрос в том, что я хочу помочь им в этот тяжелый момент. Я все думал, размышлял и считаю, что могу заработать денег. У меня есть одна довольно неплохая мыслишка...
* cálifont- водонагреватель (Чили) |
© Перевод — Вера Голубкова