Январь 4

Я до сих пор валяюсь в кровати с высокой температурой и с

бронхитом. Я заплакал, потому что Хавьер пошел в кино, но потом

подумал, что плакал оттого, что мне хотелось страдать и мучиться и

утешился. Когда кто-то хочет помучиться, оказывается, что боль проходит, а если она не хочет уходить, то приходит мама и вытаскивает ее.

У меня в постели разлился суп, и мне постелили чистую

простынь. А еще у меня сломались часы, которые папа дал мне

поносить. Но меня не ругали, потому что у меня был жар. Мне

нравится болеть, потому что тогда меня называют “деточкой”,

готовят мне особенный суп и умоляют, чтобы я съел его полностью.

А еще мне сулят все, что нужно, и когда мама рассказывает доктору

про жар и кашель, мне делается и больно и радостно, это все равно,

как смеяться и плакать. Я также умываюсь теплой водой, а, если не

хочу, то и не умываюсь. Ого, кажется мой звонок звучал всю ночь.

Я придумал учить мух, как почтовых голубей. Отизобретения

погибли четыре мухи, но я раздумываю о другой, новой системе,

которую испытаю завтра. Я думаю, что можно управлять атомом и

использовать его, как бомбу.

Домитила по-прежнему чувствует себя хорошо, но я замечаю,

что она потолстела, и кто знает не начало ли это смертельной болезни.

В любом случае, умрет она, или нет, я буду святым, ведь в

таком случае мне не нужно садиться в тюрьму.

Я должен был, просто обязан, встать за рубашкой, потому что

упал с кровати и разбил стекло выстрелом из ружья. Ядолженбыл

собрать и вынести осколки, чтобы их не увидели. Такяизбавился

бы от маминого гнева.

А я так хорошо прицелился, что убил муху, которая была на

стекле и другую, которую стрела пригвоздила к потолку, где она и осталась.

Теперь выясняется, что отпуск мы проведем на побережье, и весьдом сидит на чемоданах, а мама совсем сбилась с ног, потому что теряются ключи, и всякий раз она обвиняет в этом нас. Домитила не реагирует, когда кто-нибудь заговаривает с ней, и на весь свет

закатывается перебранка, потому что сломался кран умывальника.

Поездки – это такая тягомотина и скукотища, потому что во-первых

не разрешают никуда выходить и ничего делать, так еще и гоняют со всех сторон. Тычувствуешьсебязаключенным, иясно, чтодумаешь

о заключенных, а уж когда видишь запертую канарейку, то, понятное дело, открываешь дверцу, и эта бедолага улетает. Амама

закатывает новую шумиху, потому что канарейка улетела, и эта канарейка – ее.

К счастью, днем пришел сантехник с загрубелыми негнущимися

пальцами, пропахший мастерской. Мои пальцы тоже почти не

сгибались после того, как я использовал его инструменты. Плохо

было то, что у меня упал разводной ключ и разбил плитку в ванной.

Но поскольку моя мама так сбита с толку и находится в растрепанных чувствах, то она этого не заметила. Акогдамы

вернемся с отдыха, пройдет столько времени с того момента, как разбилась плитка, что это уже не будет иметь никакого значения.

Папа рассердился, потому что я был за столом с негнущимися

руками, но я поторопился рассказать ему о том, что ударился

в другой день, но не сказал, когда это было. А он посоветовал мне выпить воды, потому что нашел, что я бледный.

Это – не притворство, если кого-то считают бледным, когда он и

в самом деле бледный.

Какое счастье – уехать отдыхать на побережье! Янезнаю

побережья, но мне кажется, что оно должно быть полным приключений и, кроме того, это, должно быть, то место, где делают

шоколад “Побережье”.

Я собрал свой чемодан, и туда не поместилось ничего больше,

кроме моих вещей. Я попросил Хавьера, чтобы он унес мою одежду,

а он не захотел. Так вот я спрятал ее под матрасом, и когда я

вернусь, она будет чистенькой и отглаженной, а это – большое дело. Для отдыха мне нужна только та одежда, в которую я одет, а когда она загрязнится, я надену купальный костюм – и готово.