Сердце допьянá бы напоить, Любви безумье загасить, В ней мýки больше, чем любви. Потому здесь нынче пью я, След былых чтоб поцелуев Смыть в лобзаньях — не твоих...
Любовь её раз — "однодневка", Так почему с жестокой меткой Навек тревогой я объят? Тост за нас двоих хочу поднять, Чтобы прогнать упрямый взгляд, О ней, как прежде, вспоминать...
В ностальгии Смех неистовый вновь слышать, Ощущать, как жарко дышит... Её хотят уста мои. Горечь ныне, Брошен и забыт я снова, Представляю с ней другого, Готов шептать он ей слова любви...
Ах, братец! Я не стал ни упрекать бы, Ни стенать, ни умолять бы, Говорить ей, что жить силы больше нет... Смотрю в унынии тоски, Как опадают поблекшие лепестки Моих юных лет...
Свой стон, бандонеон, в танго унылом Шли, будто и ты сражён бывал Раной любви и чувства знал... Душа моя, как шут, рыдает, Покинута, в тоске, стенает В беззвёздном мраке ночи стылом.
Найду забвенье коль в стакане, То буду здесь, бессонный, пьяный, Чтоб утопить всё разом в нём... Сердце до забытья своё споив, Я б смог поднять бокал потом, В бреду своём: "За крах любви..."
В ностальгии Смех неистовый вновь слышать, Ощущать, как жарко дышит… Её хотят уста мои. Горечь ныне, Брошен и забыт я снова, Представляю с ней другого, Готов шептать он ей слова любви...
Мой братец! Не хочу я унижаться, Молить, слезами умываться, Признаваться, что жить силы больше нет... Сквозь одинокую печаль Спадает с роз увядших вуаль Моих юных лет...
|