Мало он прожил на свете, так мало, как будто и не жил. Жизнь была нищей, бесцветной. Он маминой ласки не ведал.
Он был беден, увлечён, только случая искал встать лицом к лицу с быком и оставить сердце там.
Романс отваги и силы написан луною-белянкой и грацией Андалусии в широких полях Саламанки.
Красавец-бык, нападай же! В атаку! Но милость храня, знай, смерть ничего не значит, никто не оплачет меня. Тут площади нет и мужчины, тут нет золотого наряда. Тут мальчик, он тоже мужчина, стоит пред быком упрямо. Убивай меня, но всё же я готов простить тебя. Хоть без мамы мне негоже, Макарена мне поможет, коль забросишь на рога.
И ночью он перепрыгнул без страха через ограду. Орёл или решка – лишь игры, а жизнь за быка – награда!
Красный бык, как будто рок, неожиданно напал. Проколол рогами бок парня насмерть забодал.
Романс об отваге и силе окрашен луною-белянкой и кровью Андалусии в широких полях Саламанки.
Прощай же, площадь Севильи! Не свидимся мы никогда. Арены твоей не увижу, мечтал о которой всегда! Прощай же, мой плащ из шёлка! Ты другом моим был верным. В бою умирает с толком лишь самый хороший тореро! Но в костюме с бахромою не увидите меня. Если мамы нет со мною, Макарена пусть укроет и благословит меня.
Один с разъярённым зверем… Не видел никто, как упал… Никто не молился с верой, отца в небесах не звал. О нём ни одна горянка вся в трауре, слёз не льёт. И колокол утром рано прощально по нём не пробьёт. Но взамен в цветочной пене и среди свечей витых там в Сан Гиле, Макарена плачет в горе незабвенном из-за юношей таких.
|