| LAS dos llegan a casa bastante cansadas después de haber pasado todo el día fuera. Gadea y María se dejan caer en los sillones del comedor. Su madre acude a la habitación rápidamente. No ha visto a sus hijas en todo el día, y ya las echaba de menos. Le da un beso a cada una y también se sienta. —Bueno, ¿cómo lo habéis pasado? Las hermanas se miran entre ellas. Saben que la noticia que tienen que darle no va a gustarle nada. —Bien —responde escuetamente la mayor—. Hemos comido en un buen restaurante y luego hemos paseado por Madrid. —¿Cómo está vuestro padre? ¿Sigue muy afectado por lo de su hermana? —Sí. Y por lo de Montse también —añade María. —Ah. Eso se lo buscó él sólito. A ella tampoco le caía bien la pareja de su ex marido. La consideraba una mujer prepotente, engreída, fría y tremendamente exigente. Por eso Paz no comprendía cómo había terminado saliendo con Ernesto. —El caso es que papá no está en su mejor momento —indica Gadea con la intención de preparar el terreno para lo que viene. —La vida es cuestión de rachas. Todos pasamos por épocas buenas y malas. —Pero papá está en una muy mala, mamá. —Vuestro padre es una persona fuerte. Sabrá salir adelante. Otra mirada entre las dos chicas. Un gesto con la mano de Gadea incita a Meri a que le cuente a su madre lo que han decidido. —No es tan fuerte —comenta la pelirroja—. Creemos que necesita ayuda. —¿Ayuda? ¿De qué estás hablando? —De nuestra ayuda, mamá. Paz, confusa, mira a su hija pequeña. No sabe a qué se refiere, aunque empieza a ponerse realmente nerviosa. —Explícate. —Verás… Después de mucho pensarlo, he decidido marcharme a vivir un tiempo con papá. La mujer se tapa la boca y la nariz con las dos manos tras escuchar a su hija. A continuación, se toca la cabeza con nerviosismo y resopla. —Mamá, di algo —le pide Gadea. —¿Qué quieres que diga? —Lo que piensas. —No creo que a ninguna de las dos os guste lo que estoy pensando ahora mismo —advierte mientras se muerde el labio—; no creo que a ninguna de vosotras os guste que vuestra madre piense en cuál es la mejor manera de asesinar a su ex marido sin dejar huellas. —Esto no ha sido idea de papá. Lo hemos pensado nosotras. —Claro. Y yo voy y me lo creo. —Mamá, lo que dice Meri es verdad. Salió de nosotras que una de las dos se marchara un tiempo a vivir a Barcelona. La mujer se pone de pie y mueve la cabeza. —Qué casualidad. ¡Vuestro padre viene a Madrid y no tiene nada que ver con esto! Sólo ha sido cosa de sus dos comprensivas y generosas hijitas, que son capaces de dejar todo lo que tienen en la vida para irse una temporada a seiscientos kilómetros con su pobre papá. —Es la verdad. Él solamente ha aceptado la idea de que Meri se marche con él. —Sí, ésa es la única verdad, mamá. —¿Esperáis que me crea eso? ¡Vais listas! Y, taconeando con fuerza, sale del salón. A los pocos segundos, regresa con el móvil en la mano. Ha marcado el número de su ex marido. —¿Estás llamándole? —pregunta Gadea. —Claro. Quiero que me explique qué os ha dicho para comeros la cabeza de esa manera. —Mamá, tenemos cerebro y ya somos mayorcitas para pensar por nosotras mismas. No seas injusta con él. —¿Injusta? ¡Creo que la única que no está siendo injusta en toda esta historia soy yo! —exclama mientras el hombre responde la llamada—. ¿Ernesto?… Sí, sí. Hola, hola. Las chicas observan a su madre mientras ésta sale otra vez del salón, ahora hablando en voz alta. El primer grito no tarda en llegar. Ni el segundo. Incluso desde la otra punta de la casa y con la puerta cerrada se escuchan sus voces. —Pobre papá, la que le está cayendo —apunta la mayor de las hermanas con un suspiro. —Se veía venir. Esperemos que mamá entre en razón y podamos hablar con ella tranquilamente. —No sé si eso será posible… —Tiene que serlo, Gadea..Me voy a ir a Barcelona quiera mamá o no. Y es mejor que me vaya bien, que no enfrentada con ella. —Eso espero. Porque a la que le tocará aguantarla será a mí. —¡Tampoco seas así! —protesta María—. Hacemos esto por papá. Y soy yo la que se va para que tú no pierdas lo que tienes aquí. —Tienes razón, perdona. El tiempo transcurre lentamente, entre gritos y frases fuera de tono. Las dos escuchan a lo lejos todo tipo de reproches. Gadea y Meri esperan resignadas en el salón. Hablan entre ellas, especulando sobre lo que estarán diciéndose. Pasan los minutos y parece que la cosa se tranquiliza. Al menos ya no se oyen gritos. Las hermanas no saben qué está ocurriendo exactamente en la habitación en la que su madre lleva encerrada más de media hora.— ¿Le habrá dado un infarto y no nos hemos enterado? —No seas bruta, Gadea. —Es que hace mucho tiempo que no se oye nada. —Se habrán calmado y estarán hablando como personas normales. —¿Papá y mamá? No sé cuál de los dos es menos normal. En eso tiene razón su hermana. Ninguno de los dos son precisamente personas corrientes. Quizá por ese motivo se gustaron y se casaron. Y quizá por la misma razón se separaron. —Espero que mamá no lo haya convencido para que me quede aquí. —Mamá es capaz de eso y de más. Menuda tortura. —Pobrecillo. Si ya estaba mal, ahora se habrá puesto mucho peor. —Luego lo llamaré para animarlo. —Cuando lo hagas, me lo pasas —le pide María, que se siente algo culpable de aquella situación. Debería haber sido más contundente con su madre al anunciarle su decisión de irse a Barcelona. —Vale… A ver si terminan pronto. Tengo hambre. Y, por fin, se abre la puerta de la habitación en la que Paz hablaba con Ernesto. La mujer avanza por el pasillo hasta el salón, desde el que sus dos hijas la observan boquiabiertas. ¡Su madre se está riendo a carcajadas! —Venga, muy gracioso. Pero aquello no fue en el noventa y dos. Fue en el noventa y uno. Vale… vale… Ahora se lo digo a las dos. Un beso… un beso. La mujer pulsa el botón verde de su móvil y cuelga con una sonrisa de oreja a oreja en la cara. —Mamá —dice muy seria Gadea—, ¿seguías al teléfono con papá? —Sí. —¿De verdad era papá? —Que sí, hija, que sí. —¿Y de qué habéis hablado tanto tiempo? —pregunta María, que no sale de su asombro. Aquélla no parece la misma mujer de hace media hora. —De todo un poco. Hacía tiempo que no tenía una conversación así con vuestro padre. Se me había olvidado lo gracioso que es cuando quiere. —¿Gracioso? —¿Nuestro padre? —Mucho. Y de joven lo era mucho más. Ahora se ha convertido en un alma en pena. La Montse esa lo ha echado a perder. Aquello parece sacado de una comedia romántica norteamericana. Una de Jack Nicholson y Helen Hunt. Han pasado de los gritos a las risas en apenas unos minutos. Todo el odio que la mujer ha sentido hacia su ex marido después de la noticia que le han dado sus hijas se ha evaporado. —Bueno, y al final, ¿qué habéis decidido?, ¿puedo irme con él a Barcelona? —Sí. —¿Sí? ¿En serio? —Sí. Pero dentro de un rato lo hablamos tranquilamente. Ahora tengo que preparar la cena —indica Paz mientras gesticula con las manos—. Tengo que cocinar algo verdaderamente especial… Mmm. No sé… No sé… ¡Ah! Cuando pongáis la mesa, añadid un cubierto más. Tenemos un invitado. Y se marcha a la cocina tras guiñarles un ojo y sonreírles. Y es que no hay nada como recordar el pasado más feliz para tomarse el presente de la mejor forma. Aunque sus hijas todavía estén pellizcándose y no se crean que lo que acaban de escuchar haya sido real. |
Их не было дома целый день, и теперь, под вечер, обе пришли домой сильно усталые. Гадеа и Мария без сил плюхнулись на стулья в столовой. Мать не видела дочерей весь день и уже успела соскучиться по ним, поэтому сейчас она быстро вошла в комнату и, поцеловав обеих, тоже села. - Ну, как вы провели день? Сестры переглядываются между собой. Обе понимают, что новость, которую они должны сообщить, матери совсем не понравится. - Хорошо, – односложно отвечает старшая. – Мы обедали в шикарном ресторане, а потом гуляли по Мадриду. - Как отец? Все так же сильно переживает из-за сестры? - Да, и из-за Монтсе тоже, – добавляет Мария. - К этому ему не привыкать – сам такую нашел. Матери тоже не нравилась эта подружка ее бывшего мужа. Пас считала ее женщиной властной, чванливой, холодной и слишком требовательной и придирчивой, поэтому она не понимала, как так вышло, что она встречалась с Эрнесто. - Дело в том, что у папы сейчас не лучший момент в жизни, – отмечает Гадеа, стараясь подготовить почву для предстоящего сообщения. - Жизнь – полосатая черно-белая штука. Все мы проходим то через хороший период, то через плохой. - Мама, но папе очень-очень плохо. - Ваш отец – сильный человек. Он сумеет выйти из этого испытания. Девушки снова переглядываются между собой. Гадеа рукой призывает Мери сообщить матери об их решении. - Он не такой сильный, – говорит рыжая. – Мы считаем, что ему нужна помощь. - Помощь? О чем ты говоришь? - О нашей помощи, мама. Пас растерянно смотрит на младшую дочь. Она не понимает о чем та говорит, но начинает не на шутку волноваться. - Объясни, я не понимаю. - Понимаешь… я долго думала и решила на время поехать жить к отцу. Услышав слова дочери, женщина закрывает лицо руками, а затем судорожно хватается за голову, тяжело дыша. - Мама, скажи что-нибудь, – просит Гадеа. - Что ты хочешь, чтобы я сказала? - То, что думаешь. - Не думаю, что кому-то из вас понравится то, что я думаю, – замечает Пас, кусая губы. – Думаю, ни одной из вас не хочется, чтобы ваша мать считала, что лучше всего будет убить ее бывшего мужа, не оставляя следов. - Это мы сами придумали, это не папина идея, – защищает отца Мария. - Хорошо, сейчас я пойду к отцу, уж я ему задам! – негодует Пас. - Мама, то, что говорит Мери, правда, – старается урезонить мать Гадеа. Это наша идея, что одна из нас на время поедет жить в Барселону. Женщина встает, качая головой. - Какое совпадение! Ваш отец приезжает в Мадрид, и его приезд не имеет ничего общего с вашим решением! Ну, конечно, это было делом только его понимающих и благородных дочурок, которые способны бросить все, что у них есть, чтобы на время уехать жить с бедняжкой-отцом за шестьсот километров отсюда. - Но это правда. Папа всего лишь согласился с идеей Марии поехать с ним, – убеждает мать Гадеа. - Да это именно так, мама, это единственная правда, – вторит ей младшая. - И вы надеетесь, что я в это поверю? Прекратите, хватит! – с силой захлопнув за собой дверь, мать выходит из комнаты. Через несколько секунд она возвращается, держа в руке мобильник. Пас набирает номер бывшего мужа. - Ты звонишь отцу? – спрашивает ее Гадеа. - Конечно. Хочу, чтобы он объяснил мне, что наплел вам такого, что вы так заморочили себе головы. - Мама, у нас у самих голова на плечах, да и мозги имеются. Мы достаточно взрослые, чтобы думать самим. Не будь к отцу несправедлива. - Несправедлива? Думаю, во всей этой истории, я единственная, кто был справедливым! – восклицает мать в то время, как отец отвечает на звонок. – Эрнесто? Да-да, привет. Привет. Девушки наблюдают за матерью, и она снова выходит из комнаты. Сейчас она говорит очень громко. Ее крики не заставили себя ждать ни секунды. Ее голос, доносящийся из другой комнаты, отлично слышен даже при закрытой двери. - Бедный папа, сейчас ему достанется от мамы, – со вздохом замечает старшая из сестер. - Сейчас она возбуждена. Подождем, когда она придет в себя, и мы сможем поговорить с ней спокойно. - Не знаю, будет ли это возможно… – с сомнением говорит Гадеа. - Это нужно сделать, Гадеа… Я все равно поеду в Барселону, хочет мама или нет. И лучше уехать по-хорошему, не разругавшись с ней. - Надеюсь на это, потому что терпеть ее ругань придется мне. - А ты тоже не будь такой! – возмущается Мария. – Мы делаем это ради отца, и я еду с ним для того, чтобы ты не потеряла здесь то, что имеешь. - Ты права, прости. Время движется очень медленно среди криков и более спокойных фраз. Обе сестры издалека прислушиваются к разного рода упрекам. Гадеа и Мери безропотно ждут в гостиной. Они разговаривают между собой, раздумывая над тем, что скажут. Проходят минуты и, кажется, дело принимает спокойный оборот. По крайней мере, крики уже не слышны. Сестры не знают точно, что происходит в соседней комнате, где мать закрылась уже больше получаса тому назад. - Черт, возможно, она довела его до инфаркта, а мы и не знаем? – ворчит старшая. - Не будь дурой, Гадеа. - Но ведь уже давно ничего не слышно. - Они успокоились, и сейчас разговаривают как нормальные люди. - Мать с отцом? Не знаю, кто из них двоих больше ненормальный. В этом сестра права. Они оба ненормальные. Вероятно, поэтому они полюбили друг друга, поженились, а потом, скорее всего, по той же самой причине и развелись. - Надеюсь, мама не убедит отца, чтобы я осталась здесь, – волнуется Мария. - Мама способна не только на это, но и на большее. Это сущая пытка. - Бедненький папа, если ему уже было плохо, то сейчас стало гораздо хуже. - Потом я позвоню ему, чтобы как-то поддержать, – утешает сестру Гадеа. - Когда позвонишь, дай и мне поговорить, – просит Мария, чувствуя себя виноватой в происходящем. Ей нужно было более решительно заявить матери о своем решении ехать в Барселону. - Ладно… Посмотрим, не закончат ли они разговор побыстрее, я чертовски голодна. Наконец, открывается дверь комнаты, в которой Пас разговаривала с Эрнесто. Женщина идет по коридору в гостиную, откуда дочери наблюдают за ней, раскрывши рот. Их мать хохочет! - Ах, как остроумно! Только это было не в девяносто втором, а в девяносто первом. Ну, ладно, ладно… Сейчас я скажу им обеим. Целую… целую. Широко улыбаясь, женщина нажимает зеленую кнопку мобильника, отключая телефон. - Мама, – очень серьезно говорит Гадеа, – ты все это время разговаривала с отцом? - Да. - Правда с отцом? – подозрительно переспрашивает она. - Конечно, дочка, с отцом. - А о чем вы говорили столько времени? – интересуется Мария, не переставая удивляться. Ее мать совсем не похожа на ту женщину, что была полчаса назад. - Обо всем понемногу. Давненько я так не разговаривала с вашим отцом. Я уже и забыла, что он бывает очень остроумным, когда захочет. - Остроумным? - Наш папа? – в один голос спрашивают сестры. - Да, очень остроумным. А в юности он был еще остроумнее. Это сейчас он превратился в страдающую душу. Это из-за Монтсе он начал терять свое остроумие. Все это похоже на какую-то американскую романтическую комедию с Джеком Николсоном и Хелен Хант. За несколько минут они перешли от воплей к смеху. Вся ненависть, которую женщина испытывала к бывшему мужу после сообщения дочерей, испарилась. - Так что же вы, в конце концов, решили? Могу я поехать с отцом в Барселону? – интересуется Мария. - Можешь. - Правда? Ты не шутишь? - Я говорю серьезно, но чуть позже мы спокойно поговорим об этом. Сейчас я должна готовить ужин, – заявляет Пас, разводя руками. – Я должна приготовить что-то необычное… М-м-м. Не знаю… Даже не знаю, что… Ах, да! Когда будете накрывать на стол, добавьте еще один прибор. У нас гость. – С этими словами мать направляется на кухню, улыбнувшись дочерям и подмигнув им напоследок. Чтобы веселее воспринимать настоящее, нет ничего лучше, чем вспомнить более счастливое прошлое, хотя ее дочери продолжают щипать друг друга, не веря своим ушам. Неужели то, что они только что услышали – правда? |
© Перевод — Вера Голубкова