Я родился, глядя снизу вверх, 23-го февраля. Так много учился, а в итоге стал рэпером. У нас большая семья, нас в доме восемь, а полу-низший класс не принимает сразу восьмерых. Это нормально, что моё поведение им не по вкусу, и особенно когда губернатор лишил работы мою мать. Мои песни откровенны — я отвожу душу, когда пишу, чтобы не взорваться в итоге в Белом доме. Мои рифмы напрягают и вызывают спазмы — я тот, кто заставляет, чтобы съели, не чувствуя голода. Смешиваю то, что вижу, с мелодией, я здесь для того, чтобы рассказать то, чего не пишут газеты. Настал момент независимой музыки, моя записывающая компания не Сони, а люди. Те, кто меня слушает и улавливает идею, потому и защищают меня с кулаками и с открытыми глазами.
Спокойно, народ, я здесь. То, чего не говорят, скажу вам я. То что чувствуешь ты, чувствую я, потому что я такой же, как ты, а ты — как я! Спокойно, народ, я здесь. То, чего не говорят, скажу вам я. То что чувствуешь ты, чувствую я, потому что я такой же, как ты.
Тебя раздражает то, что я пишу, а меня раздражает твоя фанера, под которую ты поёшь «в живую». Меня раздражает, когда ты даёшь взятку на радио бабками, деньгами, чтобы тебя крутили ежедневно. Даже у «Битлз» не было четырёх песен, которые одновременно звучали на радиостанциях. Это видно даже слепому, ты продаёшься, потому что сам же покупаешь собственные диски. Не говори, что нет, мне ведь тоже предложили сделать это. Половина артистов должны сидеть в тюрьме. Меня не обижает, что за то, что много говорю, ты зовёшь меня ненормальным. Ты мало говоришь, потому что знаешь мало.
Спокойно, народ, я здесь. То, чего не говорят, скажу вам я. То что чувствуешь ты, чувствую я, потому что я такой же, как ты. Громче!
Я использую врага, я никому не подконтролен. Я крепко бью гринго, и меня спонсирует Кока-кола. В корзине фруктов я единственный гнилой. Не Адидас использует меня, я использую Адидас. У меня другая стратегия: я вхожу через выход, проникаю в систему и взрываюсь изнутри. Всё, что я им говорю, это как в Айкидо — использую в свою пользу силу врага. Теперь снимай с себя костюм, юбку и рубашку. Освободись от тряпок, марок, этикеток. Чтобы изменить мир, обнажи свою отвагу, честь не нуждается ни в одежде, ни в макияже. Не пугайте меня картелями и кланом Сопрано, самая большая мафия живёт в Ватикане. С помощью хитрости с верой ловят в свои сети людей, хватают кого-угодно, кто мыслит иначе. А меня не поймают, я верю в то, во что хочу: верю в людей, верю в своё знамя. Верю, что те, кто показывает на меня пальцем, боятся меня, потому что я не боюсь.
Спокойно, народ, я здесь. То, чего не говорят, скажу вам я. То что чувствуешь ты, чувствую я, потому что я такой же, как ты, а ты — как я!
|