Ньевес Идальго - Черный Ангел. Глава. 28
| A pesar de su abominable amenaza, Miguel no le dio motivos a Kelly para inquietarse durante los días siguientes. Si no se consideraba turbador el hecho de que, reticente, entrara en el camarote al caer la noche, la encadenara de nuevo al poste de la cama, apagara las lámparas y se acostara sin decir nada. Kelly se sentía dolida, rabiosa y confundida. ¿Cómo podía entender su proceder? Primero la seducía y luego la trataba como si no existiera. Así que le pagó con la misma moneda y se sumió en un mutismo total, imitándolo, como si tampoco a ella le importara su presencia. Cuando Miguel pedía baldes de agua para bañarse, Kelly se limitaba a salir al balcón y permanecía allí hasta que él terminaba y se marchaba. Dormía en el suelo cubierta por una frazada y comía sola. A Timmy lo veía cuando le traía la comida, pero apenas hablaban, seguramente porque se lo habían prohibido. Los nervios comenzaban a traicionarla. El silencio la estaba matando. Seis largos días de encierro eran ya demasiado. O salía pronto de allí o acabaría loca. – M’zelle. Kelly vio el cielo abierto y se lanzó en brazos de Lidia, dando rienda suelta a las lágrimas. La chica, un poco sorprendida por su reacción, le acarició la espalda y la obligó a sentarse. Kelly tenía un aspecto lamentable: hacía días que nadie le cepillaba el pelo, que se le veía enredado y revuelto, llevaba la ropa zurcida y tenía profundas ojeras. A la mulata se le encogió el corazón, temiendo lo peor. – ¿El capitán la maltrata? Ella se tragó su orgullo y se sinceró. La antigua esclava de «Promise» la escuchó en silencio y después negó con la cabeza, como si dudara. – No lo entiendo, m’zelle. El capitán parece un hombre justo. – ¿Justo? -estalló Kelly-. ¡Justo, dices! ¡Me tiene como a un perro! ¡Peor que eso! A un perro, al menos, se le habla de vez en cuando y se lo saca a pasear. – Algo debió de irritarlo profundamente. – Lo abofeteé -confesó-. Se lo merecía. – No creo que tenerla encerrada aquí haya sido a causa de una bofetada. Aun así, ¿no se da usted cuenta de que estamos en sus manos hasta que paguen un rescate? No juegue con él, señorita, porque puede que sea ecuánime, pero también es un hombre impetuoso y bien podría castigarlas. Y no sólo se pone usted en peligro, sino que nos pone a todas. – ¡Al menos significaría que sabe que existo! Lidia suspiró y le masajeó los músculos del cuello. Para Kelly, aquella visita inesperada significaba algo de sosiego, al menos sabía que sus amigas seguían con vida y tenía noticias de ellas. Miró a la joven de reojo y vio que parecía cansada, pero sin signos de maltrato. Se culpó por preocuparse solamente por sí misma. – Y tú, ¿cómo estás? ¿Te tratan bien? ¿Briset te ha dado permiso para visitarme? – No. Me lo ha dado el propio capitán, m’zelle. – ¿Miguel? – Estamos llegando a nuestro destino. Dice que usted necesita arreglarse un poco. -Al tiempo que lo decía, sacó un peine del bolsillo de su vestido y se lo puso frente a los ojos. Era un peine de plata, precioso-. ¿Me dejará que la ponga bonita? La simple vista de un útil tan cotidiano provocó en Kelly tal emoción que no supo si quería reír o llorar. Dejó que Lidia le lavara el cabello, se lo peinara y se lo abrillantara un poco, para intentar que tuviera el aspecto de siempre. Al mirarse al espejo ni se reconocía. – Ahora sólo necesitaría un vestido, éste se cae a pedazos. – Armand dice que… – ¿Armand? – Briset -rectificó Lidia de inmediato, levemente azorada, lo que a Kelly no le pasó desapercibido. – ¿Duermes con ese pirata, Lidia? – Lo hago, sí, señorita. – ¿Por tu gusto? La muchacha no respondió en seguida. – Creo que me gusta un poco, m’zelle. – ¡Por Dios bendito, mujer! – Es un buen hombre, señorita. -Se sentó a su lado, tomando sus manos entre las suyas-. Puede que sea un pirata, pero antes de juzgarle debería conocer sus motivos. Y los motivos del capitán. – Por muchas y poderosas que sean sus razones, no hay justificación posible para abordar un barco, matar a su tripulación, saquear su carga y raptar a sus pasajeros -sentenció la joven. – El Eurípides se rindió, señorita, y no hubo muertes. Por lo que sé, en las otras dos naves sucedió otro tanto. Sí, podía ser cierto que habían tomado los navíos sin derramamiento de sangre, pero el acto era execrable en sí mismo. ¿Es que Lidia no lo veía? ¿O más bien razonaba desde la posición de quien se estaba abriendo camino en su corazón? Era una batalla perdida, así que cambió de tema. – ¿Se sabe algo de Virginia? ¿Y Amanda? ¿Las has visto? – De m’zelle Virginia sólo sé lo que me cuenta Armand, que está bien. Ledoux la retiene en otro barco, el Missionnaire. Y la señora Clery parece que ha tomado el mando de las cocinas. No deja que ninguno de los hombres se acerque a sus dominios. Ya la conoce. – Sí. Es un verdadero sargento. -Y ambas prorrumpieron en risas. Lidia se levantó y la besó en la frente al tiempo que le acariciaba la mejilla. – No creo que pueda volver a visitarla antes de llegar a tierra. Armand me ha dicho que atracaremos muy pronto. – ¿Sabes exactamente dónde? – Es posible que nuestro destino sea Guadalupe o Martinica, como ya le dije. Debe prometerme que no va a hacer ninguna locura, niña. – Lo prometo, Lidia. – Y atrancar la puerta en cuanto yo salga, señorita. Es una orden del capitán De Torres. Aquí está la llave. -Se la entregó-. Todos los capitanes van a reunirse en el barco de Boullant; Armand asistirá también y no quedará nadie aquí para protegerla. – ¿Para qué se reúnen? -preguntó, súbitamente esperanzada de que acaso fuera para fijar el precio de su rescate. – No lo sé, m’zelle – ¿Tú vas a ir con Briset? – No quiere separarse de mí. Prometo traerle noticias de la señorita Virginia a mi regreso. Por favor, cierre la puerta. La mulata volvió a besarla y se marchó. Kelly se apresuró a echar la llave y sólo entonces oyó los pasos de Lidia alejándose. Apoyó la frente en la puerta y lamentó su soledad. La visita de la chica la reconfortaba, pero ¿podría seguir disfrutando de su amistad y del cariño que había crecido entre ambas? Miguel le había arrebatado demasiadas cosas. Elevó una plegaria por sus compañeras de infortunio y por ella misma, rogando a Dios que se decidieran por exigir un rescate y agradeciéndole que, al menos, Lidia hubiera ido a caer en manos de un hombre que la protegía. En la cubierta se oía ya cierto ajetreo y las órdenes para hacer a la mar una chalupa. Sin otra cosa que hacer, tomó un libro sin intención de leerlo; lo hojearía y eso le haría menos tediosa la espera. Eso sí, por unas horas, no tendría que bregar con la presencia de Miguel ni soportar su desprecio. Incluso el aburrimiento era preferible a su irritante arrogancia. Sin embargo, no mucho más tarde, se arrepintió de haber pensado así. Alguien intentaba entrar en el camarote. Se incorporó, con el libro contra el pecho y prestó atención. Si Miguel había regresado… Un golpetazo hizo añicos la madera contra el mamparo y un sujeto desaseado y barbudo la observó desde la entrada. Su único ojo sano brillaba paseándose por su cuerpo y Kelly supo que tenía problemas. El terror la atenazó de tal modo que ni siquiera pudo gritar. Se resistió con la fuerza que da el miedo, pero no hubo forma. El hombre la agarró de la muñeca y a empellones, casi a rastras, la obligó a salir del camarote y subir a cubierta. El rugido de varias gargantas la hizo encogerse. Una turba chillona la amedrentó y veía manos por todas partes adelantándose, sobándola al tiempo que oía los comentarios más groseros. Kelly imploró por el regreso de Miguel desesperadamente. Pero él no estaba en el barco y la presencia femenina soliviantaba más al grupo cada segundo que pasaba. El ánimo la abandonaba, paralizada por un terror como nunca antes había conocido. Vio que alguien se atrevía a levantarle la falda, lo que incrementó el jolgorio. Empujó al filibustero sin miramientos y corrió como una loca hacia la borda. Las risotadas subían de tono y Kelly sorteaba manos que intentaban atraparla y besos húmedos. Se estaban divirtiendo con ella, la obligaban a retroceder, le cedían el paso y cuando iba a alcanzar la borda volvían a interponerse, piropeándola o insultándola indiscriminadamente. – ¡Vamos, paloma, no seas tan esquiva! -oyó que decían-. El capitán no está y nosotros tenemos tanto derecho como él a divertirnos un rato. Como un ratón perseguido por gatos, Kelly correteaba de un lado a otro, lanzaba puñetazos, daba patadas… Pero el cerco se estrechaba cada vez más. Tenía ganas de gritar, de llorar, de implorar. Las lágrimas le corrían por las mejillas, la cegaban. Alguien la sujetó de la manga y al tirar ella para librarse, se oyó cómo se desgarraba la tela. Entonces sí gritó con todas sus fuerzas y se abalanzó contra el desgraciado, con los dedos convertidos en garras, dejando un rastro de arañazos en su cara. Los vítores la ensordecían. Los hombres la jaleaban, la empujaban, iba de unas manos a otras, se moría de asco soportando una lujuria que la desbordaba. Algunos se cansaron del juego y quisieron apresarla, pero fueron detenidos por otros que querían ser los primeros. Se armó un pequeño revuelo entre ellos y Kelly aprovechó para escabullirse. No llegó muy lejos. Alguien la rodeó por la cintura y se la cargó a la cadera sin miramientos. Luego, entre voces, obscenidades y palabras malsonantes, creyó entender algo sobre un poste aceitado. Y unas apuestas. Medio mareada por los vaivenes, se dejó llevar. Cuando pudo recuperarse, se encontraba sentada en una especie de columpio y elevada a tirones a golpe de maroma. A considerable altura, peligrosamente colgada de una madera medio podrida que le servía de asiento y balanceándose sobre la cubierta de El Ángel Negro, era un pelele indefenso, sometida al capricho de unos desalmados. Abajo, la chusma se preparaba para el plato fuerte. El primero que consiguiera escalar el mástil aceitado se hacía con el bocado más apetitoso: ella. Entre ellos se cruzaban elevadas apuestas, pero para Kelly se habían abierto las puertas del infierno. Inevitablemente, uno lo lograría. Cerró los ojos. No quería ver, no quería escuchar, sólo quería morirse y acabar de una vez con aquella agonía. Si la cuerda se rompía, acabaría estrellándose en cubierta, pero si alguno de ellos la alcanzaba… No quería pensar en lo que sucedería, pero no lo podía evitar. Ajeno por completo a lo que sucedía en su nave, Miguel disfrutaba de una copa de oporto, acomodado en el camarote de François Boullant, en compañía de éste y de Pierre Ledoux. Los demás capitanes regresaban a sus respectivos barcos, pues ya se habían puesto de acuerdo en lo esencial: repartirían el botín en cuanto echaran el ancla en Guadalupe y Pierre se encargaría de pagar la comisión al individuo que les proporcionó la información sobre la ruta de los ingleses. Sin embargo, cuando él también iba a despedirse, Pierre le hizo una seña para que se quedara y allí estaba en esos momentos, esperando una explicación. – No pienso renunciar a la muchacha que tengo en mi camarote -soltó Pierre de sopetón. – Tampoco yo pienso entregar a la mía -respondió Miguel en el acto. – Mon Dieu! -rugió Fran-. ¿Es que os habéis vuelto locos los dos? Las mujeres forman parte del botín y los muchachos querrán lo que les corresponde. Y ya no digo nada de los capitanes. Pierre se encogió de hombros y empujó la botella hacia Miguel. Era una bendición tener en él a un aliado. – Pagaré lo que corresponda -dijo-, renunciaré a mi parte, pero esa belleza de cabello negro se queda conmigo. El francés parecía muy seguro de lo que quería y Miguel se alegró por él. Sabía que tendrían problemas con Depardier, aunque Cangrejo y Barboza estuvieran de acuerdo en ceder a las mujeres a cambio de renunciar a su parte del saqueo. – Hay más -informó Miguel después de saborear un poco más del excelente oporto-. Creo que Armand se ha encariñado con la mulata. Boullant no quería tener problemas con sus mejores hombres, pero tampoco podía ignorar las leyes no escritas del mar. No sólo se iban a crear conflictos, sino que podría resquebrajarse la unión del grupo para operaciones futuras. – Estáis locos -aseguró-. Exceptuando a la bruja que se ha metido en tus cocinas, Miguel, las otras tres son preciosas. Y eso equivale a una pequeña fortuna. – Mataré a cualquiera que intente poner las manos en Virginia -prometió Pierre-. He acumulado un buen dinero y repito que pagaré por ella. – ¿Tanto te gusta esa muchacha? -le preguntó Miguel. Ledoux asintió y un brillo divertido apareció en sus ojos. – Tendré que domarla un poco, mon ami, pero sí, es una preciosidad y me gusta. Hasta sus insultos me motivan. – Te creía más sensato. – Y yo a ti. ¿O es que no has dicho que ibas a quedarte con Kelly? – No es lo mismo -respondió él, hermético. – Lo sé, lo sé. Su primo, Edgar Colbert, asesinó a tu hermano, Virginia me lo ha contado. Pero ¿por qué alguien iba a querer eliminar a una criatura tan exquisita como ella? – ¿De qué hablas? – Bueno, nuestro informador hizo hincapié en que, aparte de su comisión, la quería muerta. – Y yo decidí no cumplir esa parte del trato -intervino Fran, al que el apellido de la joven Kelly, pero en su rama francesa, le recordaba vívidamente otra época y otro lugar-. Porque nosotros nos movemos por dinero y ella vale mucho si la vendemos. Aunque también podríamos pedir rescate. Es absurdo renunciar a ella arrojándola a los tiburones. Además, es realmente hermosa. A Miguel se le encogió el estómago. No iba a transigir, así se lo exigía su espíritu. – Tanto daría que fuera fea como un demonio, señores. Ella es mía y es mi venganza. Espero que eso quede definitivamente claro. – ¡Ja! -saltó François-. ¡Por el amor de Dios, cierra esa página de tu vida de una vez, amigo! Toma a la inglesa si es tu gusto, pero no te arriesgues a un enfrentamiento por esa zorra. Francamente, estoy harto de las provocaciones de ese gilipollas de Depardier, y con la chica se lo vas a poner en bandeja. – ¡Si quiere pelea, la tendrá! -se le encaró Miguel, levantándose y dejando la copa. Boullant lo miró con atención. Estaba demasiado tenso, demasiado irritable. Hasta entonces, nunca se había peleado por una mujer, sólo pasaba unas horas con ellas y luego las olvidaba hasta el siguiente puerto. En esos momentos, Fran lamentó haber abordado a los navíos ingleses, porque odiaba los problemas y Miguel se los iba a dar. Si faltaban argumentos que exponer, allí quedaron, pues Briset, desde la puerta y sin entrar, anunció: – Hay jaleo en El Ángel Negro, capitán. -Le tendió un catalejo-. Los muchachos están haciendo de las suyas. A buen paso, Miguel salió a cubierta seguido por los demás. Armand arrastraba tras él a una Lidia pálida y temblorosa a la que no había querido dejar sola ni un segundo. – ¡La chalupa! Boullant le arrebató el catalejo y observó también la cubierta cercana. – ¡Joder! -masculló-. Han colgado a la chica y están tratando de alcanzarla subiendo por el mástil. Miguel ya saltaba a la embarcación, acompañado por Briset y Lidia. Instó a los hombres a remar con rapidez y sus órdenes secas se mezclaron con blasfemias por lo que ocurría. Acodado en la baranda de estribor, junto a Fran, Pierre chascó la lengua y murmuró: – Me temo que nuestro amigo nos miente. – ¿A qué te refieres? – No estoy muy seguro -dijo, echándose hacia atrás el cabello que el viento impulsaba sobre sus ojos-, pero yo diría que no es sólo la venganza lo que mueve a nuestro aguerrido español. Con un doloroso nudo en la garganta y las facciones desencajadas de miedo, Kelly se fijó en que uno de los que intentaba alcanzarla iba a tener éxito. Estaba tan sólo a un par de metros y no cesaba de avanzar mientras sudaba como un cerdo batallando con el mástil embadurnado de grasa. Resbalaba, resistía y volvía a la carga, poco a poco, cada vez más cerca. Desde abajo, quienes habían apostado por él, un tipo grande y peludo como un oso, que parecía imposible que fuera tan ágil, aullaban, lo incitaban, aplaudían y lo jaleaban, contando ya las ganancias. El pirata no escuchaba a sus camaradas, concentrado como estaba en el delicioso bocado que le esperaba arriba y en no romperse la crisma si caía desde aquella altura. Casi podía rozar la falda de la chica. Un poco más y sería suya. Entonces le pertenecería y podría hacer con ella lo que quisiera hasta llegar a puerto. Así era la ley del mar. Ascendió un poco más, mofándose de los pobres intentos de su presa por darle patadas y hacerlo caer. Unos centímetros más arriba se permitió una mueca lujuriosa que mostró a Kelly una dentadura podrida. – Cariño, ven con papá -susurró, estirando la mano. Kelly se encogió en su precario espacio e intentó darle otra patada en la cabeza, pero él la esquivó con agilidad a pesar de su corpulencia y sólo consiguió desequilibrarla a ella, que osciló y estuvo a punto de caer. El clamor se iba ampliando a medida que veían que el pirata estaba a un paso de ganar la apuesta. Kelly se negaba a creer lo que le estaba ocurriendo. Se juró que, pasara lo que pasase, mataría a todos y cada uno de aquellos indeseables, aunque hubiera de invertir en ello la vida entera. No iba a poder evitar que manos tan sucias la tocaran, pero se armaría de fortaleza para soportarlo y después ya ajustarían cuentas. El trueno de un disparo la espabiló y acalló el griterío en cubierta. Y entonces llegó el milagro: la oreja derecha del fulano que estaba a punto de agarrarla, desapareció. Éste bramó de dolor e intentó taponar la sangre a la vez que se sujetaba al mástil. Braceó, pero no lo consiguió y, presa del pánico, se precipitó a cubierta, donde se estrelló con estrépito. Kelly buscó a su salvador y vio a Miguel que, a caballo entre la baranda y la cubierta, empuñaba una pistola aún humeante. La tripulación había enmudecido. Él afianzó los pies en el barco y, a pesar de la distancia, a Kelly le pareció que su presencia se agigantaba. Enfundó el arma en la cinturilla de su pantalón y avanzó con paso decidido en medio de la horda, ahora silenciosa y esquiva. Briset saltó también a cubierta y ayudó a Lidia a subir. Miguel se acercó al hombre al que había disparado y le volteó con la punta de la bota. Estaba muerto. – ¡Echadlo al agua! La orden, fría y seca, le provocó náuseas a Kelly. Dos colegas levantaron el cadáver por brazos y piernas, se acercaron a la borda, lo balancearon y lo lanzaron al mar. A ella le costaba creer lo que veía: un grupo de exaltados sanguinarios que se mantenían encogidos y a la expectativa. Dudaba que Miguel pudiera dominarlos solo, pero se dio cuenta de que Briset cubría las espaldas de su capitán sujetando un par de pistolas listas para disparar. La voz del español se impuso, autoritaria y concisa: – ¡Si alguno más de vosotros quiere disputar a la mujer, puede darse por muerto! Hubo una pausa tensa durante la cual nadie dijo nada. Luego, alguien se atrevió con una disculpa que engulló la brisa. – Era sólo un juego, capitán. La mirada de Miguel voló hacia Kelly y ella se quedó sin aliento, porque era la más cruel que le hubiera dirigido nunca. Después, devolvió de nuevo su atención a sus hombres. – Esa mujer es mi esclava -advirtió con tono gélido-. Si alguno le pone la mano encima, juro por Dios que lo mato. La tripulación comenzó a dispersarse cabizbaja, murmurando entre ellos. Y mientras Armand, ayudado por otro marino, comenzó a bajar a Kelly a cubierta, ésta se dio cuenta de lo cerca que había estado de la muerte. Si Miguel no hubiera vuelto a tiempo… Pero en sus palabras había dejado claro un mensaje ante todos: no era más que su esclava. El agradecimiento que había sentido se evaporó sin dejar rastro. Al pisar suelo firme, quiso controlar sus nervios, pero temblaba como una hoja. Y ante los brazos que él le tendía, avanzó como una beoda para refugiarse en ellos y estallar en un llanto reparador. Lidia se dejó llevar por Armand tratando de descifrar la suave actitud del español cuando estrechó a Kelly contra su pecho. |
Несмотря на свою ужасную угрозу, за несколько последующих дней Мигель ни разу не дал Келли повода для беспокойства, если не принимать во внимание тот приводящий девушку в смятение факт, что с наступлением ночи испанец входил в каюту, снова привязывал ее цепью к ножке кровати, тушил лампы и, ни слова не говоря, ложился спать. Келли испытывала боль, гнев и смущение. Как ей было понять поведение Мигеля? Сначала он соблазнял ее, а потом обращался с ней так, будто ее не существовало. Девушка платила ему той же монетой: она погружалась в пучину молчания, притворяясь, что присутствие испанца ей совершенно безразлично. Когда Мигель просил принести ему воды, чтобы помыться, Келли ограничивалась тем, что выходила на балкон и оставалась там до тех пор, пока он не заканчивал мытье и не уходил из каюты. Спала она на полу, укрывшись грубым шерстяным одеялом, а ела в одиночестве. Мельком Келли виделась с Тимми, когда тот приносил ей еду, но они почти не разговаривали, потому что Мигель запретил парнишке общаться с ней. Нервы девушки начинали сдавать, молчание убивало ее. Шесть долгих дней, проведенных взаперти, было чересчур. В ближайшее время она либо выберется отсюда, либо сойдет с ума. - Мамзель. Келли воспряла духом и бросилась в объятия Лидии, смеясь и плача. Бывшая рабыня была немного удивлена этим. Она усадила Келли и ласково погладила ее по спине. Вид у англичанки был самый что ни на есть жалкий и плачевный: немытые несколько дней, свалявшиеся и нечесаные волосы, наспех заштопанное платье и глубокие синяки под глазами. От подобной картины у мулатки сжалось сердце. - Капитан плохо обращается с Вами? – Лидия боялась самого худшего. - Проглотив свою гордость, Келли откровенно рассказала обо всем. Бывшая рабыня, а теперешняя подружка, молча, выслушала ее, а потом покачала головой, словно сомневалась в чем-то. - Я ничего не понимаю, мамзель. Капитан кажется порядочным и справедливым человеком. - Справедливым?! – вспыхнула Келли. – Ты говоришь, справедливым?! Он обращается со мной, как с собакой! Даже хуже! С собакой, по крайней мере, разговаривают хоть иногда и выводят на прогулку! - Вероятно, его что-то жутко разозлило. - Я дала ему пощечину, – призналась Келли, – но он это заслужил. - Не думаю, что он запер Вас здесь из-за пощечины, причина в другом. Неужели вы не понимаете, что пока за нас не заплатят выкуп, мы в его руках? Не играйте с ним, госпожа. Капитан – человек сдержанный, но может вспылить и хорошенько наказать Вас. Вы рискуете не только собой, но и нами всеми тоже. - Наказание означало бы, что он хотя бы знает о моем существовании! Лидия вздохнула и потерла шею, разминая ее. Этот неожиданный визит принес Келли некое успокоение. По крайней мере, она знала, что ее подруги все еще живы, и у нее были кое-какие вести о них. Келли покосилась на Лидию. Девушка показалась ей усталой, но признаков дурного обращения с ней она не заметила. - А ты? Как ты? С тобой хорошо обращаются? – Келли стала казнить себя за то, что беспокоилась только о себе. – Бризе разрешил тебе повидаться со мной? - Нет, мамзель, это разрешил мне сам капитан. - Мигель? - Мы подплываем к месту назначения, мамзель, и капитан сказал, что Вам необходимо немного привести себя в порядок. – Говоря это, Лидия достала из кармана платья чудесную серебряную расческу и поднесла ее к глазам подруги. – Вы позволите мне сделать Вас красивой? Простой взгляд на эту обычную в повседневной жизни вещицу вызвал в Келли такую бурю чувств, что она и не знала, плакать ей или смеяться. Девушка позволила Лидии вымыть ей волосы, причесать их и придать немного блеска, чтобы постараться выглядеть, как обычно. Посмотревшись в зеркало, Келли даже не узнала себя. - Теперь нужно только платье, это совсем порвалось. - Арман говорит, что... - Арман? - Бризе, – тут же поправилась Лидия, и от взгляда Келли не ускользнуло, что девушка слегка смутилась. - Лидия, ты спишь с этим пиратом? - Да, госпожа. - Он тебе нравится? - Кажется, немного нравится, мамзель, – девушка помедлила с ответом. - Лидия, ради всего святого! - Он хороший человек, госпожа, – Лидия присела рядом с Келли и взяла ее за руку. – Может, он и пират, да только прежде чем судить его, нужно узнать, почему они с капитаном стали пиратами. - Какими бы большими и весомыми не были причины, нет оправдания тому, чтобы брать корабль на абордаж, убивать экипаж, захватывать груз и брать в плен пассажиров, – вынесла Келли свой вердикт. - “Еврипид” сдался, и на нем никого не убили, да и с двумя другими кораблями, насколько мне известно, случилось то же самое. Нет, конечно, все могло быть именно так – пираты захватили корабли, не пролив крови, но захват сам по себе был омерзителен. Неужели Лидия этого не понимала? Скорее всего, она смотрела на это с точки зрения того, кто открыл путь к ее сердцу. Сражение было проиграно, и Келли сменила тему. - Тебе известно что-нибудь о Вирхинии? - О мамзель Вирхинии я знаю только то, что сказал мне Арман. С ней все в порядке. Леду держит ее на другом корабле, на “Миссионере”. А госпожа Клери, кажется, взяла власть на кухне в свои руки. Ни одному из мужчин она и приблизиться не дает к своим владениям. Да Вы же ее знаете. - Верно, вылитый капрал, – обе девушки весело расхохотались. Лидия поднялась и поцеловала Келли в лоб, а та нежно потрепала ее по щеке. - Не думаю, что мы снова сможем увидеться, пока не доберемся до земли. Арман сказал, что мы пришвартуемся очень скоро. - А ты знаешь точно, где? - Возможно, как я и говорила, нашим уделом станет Гвадалупа или Мартиника. Вы должны пообещать мне, что не совершите никакого безумного поступка. - Обещаю, Лидия. - И заприте дверь, как только я уйду, госпожа. Это приказ капитана де Торреса. Вот ключ, – Лидия протянула ключ Келли. – Все капитаны соберутся на корабле Бульяна. Арман тоже будет там, и здесь не останется никого, кто защитит Вас. - А зачем они собираются? – спросила Келли, неожиданно понадеявшись, что сбор назначен исключительно для того, чтобы установить цену выкупа. - Не знаю, мамзель. - Ты пойдешь с Бризе? - Он не хочет отходить от меня ни на шаг. Обещаю, что по возвращении принесу Вам новости о сеньорите Вирхинии, и, бога ради, заприте дверь. Мулатка еще раз поцеловала Келли и ушла. Девушка поспешно заперла дверь на ключ и лишь тогда услышала удаляющиеся шаги Лидии. Она прислонилась лбом к двери, горюя о своем одиночестве. Приход Лидии придал ей сил, но сможет ли она и дальше продолжать общаться с ней, получая удовольствие от растущей и крепнущей между ними дружбы и нежности, ведь Мигель лишил ее многих вещей. Келли помолилась за своих подружек по несчастью и за себя саму, прося бога, чтобы пираты решили потребовать выкуп, и благодаря его за то, что хотя бы Лидия попала в руки человека, который ее защищал. В каюте были слышны приказы спускать на воду шлюпку и суетливый шум. За неимением дел Келли взяла в руки книгу, вовсе не собираясь ее читать. Она просто листала ее, и это скрашивало тоскливое ожидание. Наверняка несколько часов ей не придется терпеть присутствие Мигеля и выносить его презрительное пренебрежение. Даже скука была предпочтительней его раздражающего высокомерия. Однако чуть позже, Келли уже раскаивалась в своих недавних мыслях. Кто-то пытался войти в каюту. Келли встала, прижав книгу к груди, и внимательно прислушалась. Может, это Мигель вернулся… Сильный удар разнес вдребезги деревянную переборку, и грязный, бородатый тип уставился на нее, стоя в дверях. Его единственный здоровый глаз нехорошо светился, быстро оглядывая ее тело, и Келли поняла, что ей не поздоровится. Девушку обуял такой ужас, что она не могла даже кричать. Келли с трудом и безуспешно боролась со страхом. Мужчина грубо схватил ее за запястье и силком выволок из каюты, заставляя подняться на палубу. Услышав рев многочисленных глоток, Келли съежилась. Ее ужаснула вопящая толпа. Она увидела тянущиеся к ней со всех сторон и лапающие ее руки. Время от времени слышались грубые, непристойные замечания. Девушка отчаянно молилась, чтобы неожиданно вернулся Мигель, но его не было, а присутствие женщины на корабле с каждой секундой все сильнее возбуждало толпу. От неведомого доселе ужаса мужество покинуло Келли, и она стояла, не двигаясь, как парализованная. Девушка увидела, как кое-кто из пиратов отважился задрать ей юбку, и гомон стал еще разухабистее и веселее. Келли, не глядя, оттолкнула пирата и побежала к борту корабля. Хохот стал еще громче. Девушка уворачивалась от рук, старавшихся схватить ее, и от влажных, слюнявых поцелуев. Пираты забавлялись с ней, как кошка с мышью. Они заставляли ее пятиться к борту, уступая ей дорогу, но когда Келли оказывалась в шаге от заветной цели, тут же преграждали путь, равнодушно отпуская оскорбительно-непристойные комплименты. - Эй, голубка, не стесняйся, не будь такой робкой! – слышала Келли. – Капитана нет, а у нас есть такое же право немного поразвлечься. Как мышь, преследуемая котами, Келли металась из стороны в сторону, раздавая тычки и пинки, но с каждым разом круг сужался. Ей хотелось кричать, плакать, молиться. Слезы катились по щекам Келли, ослепляя ее. Кто-то схватил ее за рукав и сильно дернул, желая оторвать, и Келли услышала треск рвущейся материи. Дико закричав, девушка бросилась на негодяя, царапая ногтями его мерзкую рожу. Келли оглушили восторженные вопли. Пираты подбадривали и подпихивали ее. Переходя из рук в руки, вынужденная терпеть бьющую через край похотливость грубых мужланов, девушка умирала от отвращения. Некоторые из них уже устали от игры и теперь хотели схватить ее, но были остановлены другими, которые тоже хотели быть первыми. Воспользовавшись возникшей потасовкой, Келли попыталась улизнуть, но далеко убежать ей не удалось. Какой-то тип крепко схватил ее за талию и, не глядя, как мешок, забросил себе на бедро. Потом среди голосов, ругани и непристойностей ей удалось разобрать несколько слов о натертой жиром мачте и каком-то пари. Наполовину укачанную сутолокой и гомоном Келли куда-то понесли. Когда девушка смогла прийти в себя, то обнаружила, что она сидит на какой-то привязанной к канату доске, которая, раскачиваясь, рывками поднимается вверх. Что вися довольно высоко на ненадежной, наполовину сгнившей деревяшке, служившей ей сиденьем, что качаясь на палубе “Черного Ангела”, Келли в равной степени была беззащитной марионеткой, которая зависела от капризов нескольких бездушных пиратов. Весь сброд внизу готовился к фирменному блюду. Первому, кому удастся забраться на смазанную жиром мачту, достанется лакомый кусок: Келли. Пираты заключали между собой пари, делая крупные ставки, а для Келли открылись врата в ад, ведь кто-то из этого отребья непременно добьется своего. Келли закрыла глаза, она не хотела ничего видеть и ничего слышать. Она хотела только одного – умереть, разом покончив с этой агонией. Если веревка порвется, она разобьется о палубу, но если кто-то из этих взберется на верхушку мачты, то… Келли не хотела думать о том, что тогда будет, но не могла не думать об этом. … Не имеющий никакого отношения к происходящему на корабле, Мигель наслаждался стаканчиком вина, удобно расположившись в каюте Франсуа Бульяна в компании самого Бульяна и Пьера Леду. Остальные капитаны возвращались на свои корабли, поскольку о главном они уже договорились: они разделят добычу, как только бросят якорь на Гвадалупе, и Пьер заплатит причитающуюся долю тому типу, что сообщил им маршрут англичан. Когда Мигель тоже начал прощаться, Пьер сделал ему знак остаться, и теперь испанец ждал разъяснений. - Я не собираюсь отказываться от девчонки, которая сейчас в моей каюте, – неожиданно выпалил Леду. - Я тоже не думаю отдавать свою, – тут же ответил Мигель. - О, боже! – взмолился Фран. – Ради всего святого, вы оба спятили! Женщины – это часть добычи, и парни захотят причитающуюся им долю, я уж не говорю о капитанах. Пьер пожал плечами и подтолкнул бутылку к Мигелю. Иметь Мигеля в союзниках, было божьим благословением. - Я заплачу, что положено, – сказал Пьер, – откажусь от своей доли, но черноволосая красотка останется со мной. Француз, казалось, был непоколебим в своем желании, и Мигель порадовался за него. Он знал, что у них будут проблемы с Депардье, хотя “Краб” и Барбоса согласятся уступить женщин в обмен на часть добычи. - Есть еще кое-кто, – сообщил Мигель, отпив отменного вина. – Думаю, Арман привязался к мулатке. Бульяну не хотелось иметь проблем со своими лучшими людьми, но он не мог также плюнуть на неписанные морские законы. Это могло не только породить вражду, но и расколоть их флот в будущем. - Вы точно спятили, – подтвердил он. – За исключением той ведьмы, что заправляет на твоем камбузе, Мигель, остальные трое – красотки, и это равноценно небольшому состоянию. - Я убью каждого, кто попытается протянуть лапы к Вирхинии, – пообещал Пьер. – Я скопил немало денег, и, повторяю еще раз, я заплачу за нее. - Тебе так нравится эта девушка? – спросил его Мигель. Леду кивнул, и в его глазах загорелся веселый огонек. - Мне придется немного обуздать ее, дружище, но она просто прелесть, и нравится мне. Меня возбуждают даже ее оскорбления. - Я считал тебя более рассудительным и благоразумным. - А я – тебя. Не ты ли сказал, что хочешь оставить себе Келли? - Это – совсем другое дело, – мрачно буркнул Мигель. - Знаю, знаю. Вирхиния рассказала мне, что ее кузен, Эдгар Колберт, убил твоего брата. Но, с чего вдруг кому-то захотелось убрать столь утонченную барышню? - О чем ты? - А о том что, наш осведомитель сделал упор на том, что помимо своей доли, он хочет, чтобы эта девчонка была мертва. - Я решил не выполнять эту часть сделки, – вмешался в разговор Фран, которому фамилия Келли на французский манер живо напомнила другое время и другое место, – потому что мы работаем ради денег, а продадим мы ее дороже. Впрочем, мы также могли бы потребовать за нее выкуп. Глупо отказываться от денег, бросив ее акулам. К тому же, она, и вправду, красива. У Мигеля свело живот. Он не собирался мириться с этим, как требовала его душа. - Я многое отдал бы, господа, чтобы она была уродливой, как дьявол. Она – моя, и это моя месть. Надеюсь, вам это ясно. - Черт! – воскликнул Франсуа. – Ради всего святого, закрой эту страницу своей жизни, дружище! Возьми англичанку, если тебе так хочется, но не рискуй из-за этой девки. Честно говоря, я сыт по горло стычками с этим идиотом Депардье, а с этой девчонкой ему и карты в руки. - Если он хочет драку, он ее получит! – вызывающе обронил Мигель, поднимаясь и ставя стакан на стол. Бульян внимательно посмотрел на него. Мигель был слишком напряжен и раздражен. До сих пор испанец никогда не дрался из-за женщины. Он проводил с ними несколько часов, а потом забывал о них до следующего порта. Сейчас Франсуа сожалел, что захватил эти английские корабли, потому что он терпеть не мог проблем, а Мигель эти самые проблемы создаст. Больше аргументов не нашлось, этим бы все и закончилось, если бы Бризе прямо от порога, не заходя в каюту, не сообщил: - “На Черном Ангеле” потасовка, капитан, – он протянул Мигелю подзорную трубу. – Парни дерутся между собой. Мигель выскочил из каюты и бросился следом за остальными. Арман тащил за собой побледневшую и дрожащую Лидию, которая не хотела ни на секунду оставаться одна. - Шлюпку, быстро! Бульян вырвал у Мигеля подзорную трубу и тоже посмотрел на палубу ближайшего корабля. - Дьявольщина! – пробормотал он себе под нос. – Они подвесили девчонку на мачте и стараются добраться до нее. Мигель вместе с Бризе и Лидией уже забрался в шлюпку, приказывая матросам грести изо всех сил, и его приказы перемежались с проклятиями. Стоя вместе с Франсуа на палубе и опершись на штирборт, Пьер прищелкнул языком и тихо пробурчал: - Боюсь, наш дружок врет нам. - Что ты имеешь в виду? - Я не уверен, – ответил Пьер, откинув назад волосы, которые ветер швырнул ему прямо в глаза, – но сказал бы, что не только месть движет нашим закаленным в боях испанцем. … С исказившимся от страха лицом и горьким комком в горле Келли, не отрываясь, смотрела на одного из тех, кто пытался добраться до нее, и, судя по всему, он добьется успеха. Этот тип был всего в паре метров от нее и продолжал карабкаться все выше. Потный, как свинья, он сражался с мачтой, щедро намазанной жиром. Он соскальзывал вниз, а потом снова упорно лез все выше, постепенно приближаясь к заветной цели. Снизу те, кто поставил на огромного, волосатого, как медведь, типа, для которого такая сноровка казалась просто невозможной, подбадривали ловкача, громко хлопая в ладоши, вопя и распевая победные песни. Пират не слышал своих дружков, полностью сосредоточившись на лакомом кусочке, ожидавшем его наверху, и на том, чтобы не проломить себе башку, упав с такой высоты. Он уже почти дотянулся до юбки Келли. Еще чуть-чуть, и она будет его. Тогда девчонка будет принадлежать ему, и он сможет делать с ней все, что захочет, до тех пор, пока они не приплывут в порт. Таков был морской закон. Пират поднялся еще чуть выше, посмеиваясь над жалкими попытками своей добычи свалить его, пнув ногой. Еще несколько сантиметров вверх, и Келли увидела перед собой мерзкую, похотливую рожу и ощеренный рот с гнилыми зубами. - Иди к папочке, дорогуша, – прошипел пират, вытягивая вперед руку. Келли сжалась на своем неустойчивом сиденье и снова попыталась пнуть пирата в голову, но он ловко увильнул от удара, несмотря на свою грузность. Келли добилась только того, что сама едва не свалилась с доски, потеряв равновесие. Радостные вопли пиратов стали еще громче, когда они увидели, что их приятель находится всего в шаге от выигрыша. Келли отказывалась верить в происходящее. “Если это случится, если эти мерзавцы притронутся ко мне своими грязными лапами, – поклялась она себе, – я убью их всех до единого, даже если мне понадобится на это целая жизнь. Если мне не избежать этого, я соберу все силы, чтобы выдержать всё, а потом сведу с ними счеты”. Прогремевший выстрел отвлек девушку от мрачных мыслей и привел ее в чувство. Крики на палубе смолкли. И тут произошло чудо. Правое ухо ненавистного типа, едва не схватившего ее, исчезло. Он взвыл от боли и попытался зажать рукой рану, одновременно в паническом ужасе цепляясь за мачту, но удержаться ему не удалось. Нелепо взмахнув руками, он полетел вниз и с грохотом ударился о палубу. Келли поискала своего спасителя, и увидела Мигеля, который перелезал через борт, сжимая в руке еще дымящийся пистолет. Команда фрегата лишилась дара речи. Несмотря на расстояние, Мигель показался Келли великаном среди лилипутов. Де Торрес сунул пистолет за пояс и решительным шагом двинулся вперед сквозь молчаливую и нерешительную теперь толпу людей. Бризе тоже спрыгнул на палубу и помог Лидии подняться на борт. Мигель подошел к неподвижно лежащему на палубе, подстреленному им, пирату, и перевернул его носком сапога. Пират был мертв. - Бросьте эту падаль в воду! – суровый, сухой приказ вызвал у Келли тошноту. Два пирата схватили труп за руки и за ноги и, подтащив к борту, раскачали и швырнули в море. Келли не верила своим глазам: неподвижная, еще недавно кровожадная толпа пребывала в молчаливом ожидании. Она сомневалась, что Мигель сможет справиться с ними в одиночку, но, присмотревшись, увидела, что Бризе прикрывал спину своего капитана, сжимая в руках пару взведенных пистолетов. - Если кто-то еще захочет оспорить права на эту женщину, может считать себя мертвецом! – непререкаемым тоном властно и лаконично бросил испанец. После этих слов повисла напряженная тишина. Все молчали, а затем кто-то решился на робкое оправдание, потонувшее в налетевшем ветерке: - Это была всего лишь игра, капитан. Мигель посмотрел вверх, на Келли, и девушка задохнулась под его как никогда колючим, суровым взглядом. - Эта женщина – моя рабыня, – заметил он ледяным тоном, снова обратив внимание на своих людей, – и, если кто-то из вас протянет к ней руки, богом клянусь, я убью его. Пираты, опустив голову и тихо переговариваясь между собой, начали расходиться, а Арман стал помогать другому моряку опускать Келли на палубу. Едва коснувшись ногами настила, девушка осознала, что была на грани смерти, и не вернись Мигель вовремя… Но из его слов стало также ясно, что она была для него не больше чем раба. Благодарность, которую Келли испытывала к Мигелю, вмиг испарилась, не оставив и следа. Очутившись на палубе, Келли хотела унять волнение, но дрожала как осиновый лист. Мигель протянул к ней руки, и она, как пьяная, шагнула вперед, чтобы укрыться в его объятиях и разрыдаться. Лидия ушла вместе с Арманом, стараясь понять, почему испанец ласково прижал Келли к своей груди. Что бы это значило? |