UN rato antes de que los seis amigos se encontraran en Sol
Esa sudadera le queda fatal. Nunca le sentó muy bien el color rojo. Y encima le está grande. ¿Su
madre no sabe qué talla usa? Ha crecido. Poco, muy poco, pero al menos Bruno ya no se avergüenza de
ser el bajito de la clase. Además, aún tiene la esperanza de dar el estirón algún día.
Realmente, la sudadera es un horror. Mira de nuevo dentro del armario. Nada es de su agrado: muy
usado, muy antiguo, muy feo, muy… ¡Pero eso qué es! ¿Es que no hay ni una sola prenda de invierno que
no le haga parecer un friki? Definitivamente, necesita ropa nueva para salir por las noches. No es que lo
haga mucho, pero para ocasiones como la de hoy no tiene qué ponerse. ¡Una fiesta universitaria y él sin
nada decente con lo que vestirse! Ya es hora de tomar las riendas de lo que cuelga en sus perchas. Su
madre ha tenido ese poder durante demasiado tiempo.
¿Qué demonios se pone?
Aunque, pensándolo bien… qué más da. Nadie se va a fijar en él.
La sudadera roja al menos es calentita. Se examina en el espejo del armario y, tras chasquear la
lengua, la da por válida.
¡Qué horror!
Suena el pitido del WhatsApp. Saca la BlackBerry del bolsillo del vaquero y lee en voz baja.
Tío, date prisa o éstas nos matan. Ya vamos con retraso.
Qué pesado es Raúl. Ya va, ya va. Si las chicas no se van a ir, esperarán hasta que lleguen ellos. Por
su amigo, por supuesto. Si fuera por él, está seguro de que ninguna lo esperaría. Bueno, quizá sólo una, la
buena de María, que siempre perdona todas sus meteduras de pata. Ellos dos son los patitos feos del
grupo. Por lo menos ahora.
Porque antes no era así. Los cinco que fundaron el Club eran bichos raros. Pero, con los años, las
cosas han cambiado. Valeria es la simpática; Eli, la guapa; Raúl, el líder, y Ester siempre ha sido Ester.
Aunque ella se unió a los incomprendidos más tarde. Sin embargo, se integró como una más. No lo llamó
nunca enano ni se mofó de su estatura. Sonreía y era adorable con todos bajo su perfecto y cuidado
flequillo en forma de cortinilla.
—Hola, me llamo Ester. Encantada de conocerte.
Debajo de una caperuza roja, sus ojos verdes eran los más bonitos que había visto nunca. ¿Brillaban
de una forma diferente? Eso le parecía. Y esa forma de arrugar la nariz al sonreír… ¡Guau!
—Hola, soy… Corradini. Bruno Corradini.
Como Bond, James Bond. ¡Qué estúpido fue al responder así! ¡Ni que estuviera en una película de
007!
—¿Corradini? Eso es…
—Sí, como el apellido de Chenoa. Pero no somos familia.
—Ah. No iba a decir eso —le aclaró Ester sin dejar de sonreír—. No sabía que Chenoa se llamara
así. Iba a preguntarte si tu padre era italiano.
Estúpido al cuadrado. Pensaría que era un presuntuoso por presumir de apellido. Mal, muy mal
comienzo.
—Argentino. Mi padre nació en Buenos Aires. Como mi abuelo.
—¡Qué bien! Nunca había tenido un amigo extranjero.
Y ahí fue donde se enamoró. Qué más daba que lo considerara extranjero sin serlo. Había nacido en
pleno centro de Madrid. Pero fue tal su inocencia al hablar, la limpieza en su voz… ¡Y era tan preciosa!
Amigo. Ya lo consideraba su amigo. Aunque hacía medio minuto que lo conocía.
Fueron muchos días pensando en ella. Demasiados. La amó en silencio. Sufrió, lloró, enfermó por
Ester. Hasta que no pudo más, y un día se decidió. Le declaró todo lo que sentía. Pero lo hizo a su
manera.
Le escribió una carta en la que decía:
Hola, Ester:
Creo que ha llegado el momento de confesarte todo lo que siento. Estoy enamoradísimo de ti.
Pienso cada minuto del día en tus ojos, en tu boca, en tus labios, en tu sonrisa… En realidad, Ester,
no hay ni un solo segundo de mi vida en el que deje de pensar en ti. Pero no quiero pasarlo peor de lo
que ya lo estoy pasando. No soportaría que me miraras a la cara y me rechazaras. Así que sólo me
decidiré a revelarte mi identidad si marcas mi nombre con una cruz.
¿Con cuál de estos chicos te gustaría salir si te lo propusiera?…
Y una lista con veinte nombres. Había de todo: feos, guapos, altos, bajitos, de cursos mayores, gorditos,
deportistas… y él.
¿Estaba loco? Sí, locamente enamorado. Y muy desesperado.
…Si estuvieras dispuesta a mantener una relación conmigo, lo sabré. Si no, permaneceré oculto
para siempre. Y me olvidaré de tu amor.
Deja esta carta con tu respuesta mañana después de clase en el árbol que hay en el patio del
instituto. Piénsatelo bien.
Por favor, no te rías de mí. Esto no es ninguna broma.
Espero emocionado e impaciente tu respuesta.
Un beso muy grande, te quiere,
tu gran admirador, ya no tan secreto.
PD: No le digas a nadie lo que te acabo de escribir. Esto es muy importante para mí.
PD2: Te quiero muchísimo.
Las horas de instituto de aquel miércoles de diciembre fueron larguísimas, angustiosas e
insoportables para Bruno. ¿Habría marcado Ester su nombre? ¡Qué nervios! Durante el día ella no
comentó nada con ninguno del grupo. Buena señal. O no. ¿Qué pensaría de todo aquello?
Y, por fin, mil años después, las clases terminaron. El chico se quedó en el aula y contempló desde
una ventana cómo su amiga se dirigía sola, con su carta, hacia el árbol del patio. Al menos, se lo había
tomado en serio. Su rostro era el de siempre, aunque no dejaba de mirar a un lado y a otro. Colocó el
sobre en las faldas del roble, después de doblarlo, para ocultarlo de los curiosos que pasaran por allí.
Sólo podría verlo alguien que supiera que en aquel árbol había algo.
Ester echó un nuevo vistazo a su alrededor y, tras suspirar profundamente, se marchó.
La impaciencia se apoderó entonces de Bruno, pero no podía ir inmediatamente a por aquella carta
que contenía la respuesta a la pregunta más importante que había hecho jamás. Seguro que ella se había
escondido en alguna parte para descubrir a su admirador secreto.
¿Qué debía hacer?
Se armó de paciencia, se colgó la mochila a la espalda y se fue a casa. Después de comer, sin avisar
a nadie, regresó al instituto. Inconveniente: estaba cerrado. A gritos, llamó al conserje, que acudió veloz,
alarmado por la insistencia del muchacho. Éste le rogó que le abriera la puerta aduciendo que se había
olvidado un libro que necesitaba urgentemente. «Es para el examen de mañana. Cuestión de vida o
muerte.» El hombre, que lo conocía bien y a quien le caía simpático aquel muchacho bajito, le abrió la
cancela del centro y Bruno corrió como un poseso hasta el roble del patio. ¡La carta seguía allí! La
alcanzó a toda velocidad y, sin parar de correr, se marchó tras darle las gracias al conserje.
Su intención era abrirla en casa, tranquilamente. Cuando se hubiera calmado. Pero, a mitad de
camino, no pudo soportarlo más y se sentó en un banco de un parque para examinar el contenido de aquel
sobre mágico. Ante sí tenía nada más y nada menos que los deseos y sentimientos de su amada. No sólo
descubriría si él le gustaba, sino también a todos los chicos a los que también podría abrirles su corazón.
¿Era buena idea saber qué nombres había marcado Ester? ¿Y si no lo había señalado a él? Se
hundiría. Pero ¿y si sí?
Deshojó la margarita durante un par de minutos. Temblaba. Le costaba respirar a causa de la tensión.
Finalmente, Bruno abrió el sobre.
Sacó el papel, que estaba doblado, y, tras sentir un escalofrío, comprobó la lista que él mismo había
elaborado el día anterior.
Otra vez el pitido del WhatsApp. ¿Quién será esta vez? De nuevo Raúl.
Al final voy a por ti. Más te vale estar listo cuando llame a tu casa. Llego en dos minutos.
Pero ¿no habían quedado en la parada de metro de Sol? Raúl es cada día más pesado. Aunque lo
quiere como a un hermano. Y eso que ya tiene cuatro. Pero ser el del medio nunca le ha traído muchos
beneficios. Los dos pequeños son la alegría de la casa. Y los mayores siempre han recibido una atención
especial por parte de sus padres. Él sólo es eso, el tercero de cinco.
Exactamente ciento veinte segundos después del mensaje de su amigo, suena el telefonillo del piso.
—¡Voy yo! ¡Es para mí! —grita antes de que alguno de sus hermanos pequeños se anticipe o su madre
proteste enfadada. Si tiene que ver con él, se vuelve más irascible.
Aun así, el molesto pitido suena de nuevo. «Impaciente, ya voy», murmura para sí. Llega hasta el
recibidor y pulsa el botón para hablar por el telefonillo:
—¿Raúl?
—Bruno, ¡venga, date prisa!
—Voy, pero no llames más, por favor.
—¡Baja!
—¡Vale! ¡Bajo!
Y sin que le dé tiempo a abrir la puerta de entrada de la casa y a avisar a sus padres de que se va, el
timbre vuelve a sonar.
«Capullo», dice en voz baja. Resopla. Tiene ganas de matarlo, aunque, si lo hace, se quedará sin el
único amigo de verdad que ha tenido en su vida.
Aunque la amistad en algunos casos no es eterna. Y una palabra, un malentendido o cualquier
situación imprevista puede acabar con ella.

Незадолго до того, как шестеро друзей встретились на Пласа-дель-Соль.

Эта толстовка смотрится ужасно. Ему никогда не шел красный цвет. Вдобавок, она ему велика. Что, мать не знает, какого роста одежду он носит? Он подрос. Правда, немного, совсем чуть-чуть, но, по крайней мере, Бруно уже не стыдится быть самым маленьким в классе. А, кроме того, даже надеется, что когда-нибудь очень резко прибавит в росте.

На самом деле, толстовка – кошмар. Он снова заглядывает в гардероб. Нет ничего для души: все ношеное-переношеное, очень старое, очень страшное, очень… Ну, что такое! Неужели из одежды нет ничего зимнего, что не делало бы его похожим на фрика⁴? Позарез нужна новая одежда, чтобы ходить по вечерам поразвлечься. Не то, чтобы он часто выходил, но на такие случаи, как сегодняшний, ему нечего надеть. Студенческая вечеринка – а ему нечего надеть, нет ничего путного! Да уж, касаемо того, что болтается на вешалке, – пора брать бразды правления в свои руки. Мать и так слишком долго имела над этим власть.

Какого черта ему надеть?

Хотя, если хорошенько подумать… какая, к дьяволу, разница. Никто на него и не взглянет.

Красная толстовка, на крайняк, хотя бы теплая. Он смотрится в зеркало гардероба, громко цокая языком.

Какой ужас!

Пищит WhatsApp. Он достает из кармана джинсов BlackBerry и шепотом читает сообщение.

“Поторопись, чувак, иначе нас убьют. Мы и так уже опаздываем”. Какой же зануда этот Рауль. Уже, сейчас, скоро. Ведь девчонки не уйдут, они дождутся их прихода. Ради его дружка, разумеется. Вот если бы это было ради него, то ни одна из них не стала бы ждать. Ну, разве что одна Мария. Она хорошая, добрая, и всегда прощает все его промашки. Они двое – гадкие утята в их компании. По крайней мере, сейчас, потому что раньше все было не так. Они, пятеро, основавшие “Клуб”, были странными, необычными людьми. Но с годами многие вещи изменились. Валерия, она симпатичная, Эли – красавица, Рауль – лидер, а Эстер всегда была просто Эстер. Хотя она присоединилась к “непонятым” позже. И, тем не менее, присоединившись, она стала еще одной из них. Она никогда не обзывала его карликом, не издевалась над его ростом. Она улыбалась и была восхитительной со всеми своими несовершенствами и аккуратненькой челкой, свисающей на лоб.

- Привет, меня зовут Эстер. Рада с тобой познакомиться.

Под красной шапочкой ее глаза были прекраснее всех глаз, которые он когда-либо видел. Они как-то по-особенному сияли, или это ему казалось? И эта манера морщить нос, когда она смеялась… О, боже!

- Привет, я… Коррадини. Бруно Коррадини.

Как Бонд, Джеймс Бонд. Как глупо было так отвечать! Прямо, как в фильме про агента 007!

- Коррадини? Это…

- Да, как фамилия Ченоа⁵ . Но мы не родственники.

- Да, но я не это хотела сказать, – пояснила Эстер, не переставая улыбаться. – Я и не знала, что Ченоа так зовут. Я собиралась спросить про твоего отца. Он итальянец?

Тупость в квадрате. Она, пожалуй, еще подумает, что он самодовольный индюк, хвастающийся своей фамилией. Погано, скверное начало.

- Аргентинец. Мой отец родился в Буэнос-Айресе. Так же, как и дед.

- Вот здорово! У меня никогда не было друга-иностранца.

Вот тут-то он и влюбился. Ему было по барабану, что она посчитала его иностранцем, хотя он им и не был. Он родился в самом центре Мадрида. Но она так простодушно это сказала, в ее голосе звучала такая искренность… И она была так прекрасна!.. Друг. Прошло всего полминуты, как они познакомились, а он уже считал себя ее другом.

Он думал о ней много, очень много дней. Он любил Эстер молча, был болен ею, страдал, плакал до тех пор, пока не смог больше выносить эту муку, и однажды он решился. Он высказал все, что чувствовал, написав ей письмо:

“Привет, Эстер.

Думаю, пришло время признаться тебе во всех моих чувствах. Я безумно влюблен в тебя. Я целыми днями, каждую минуту думаю о твоих глазах, о твоих губах и улыбке… Эстер, в моей жизни на самом деле нет ни одной секунды , когда я не думал бы о тебе. Я думаю о тебе, не переставая. Но, я не хочу испытать что-то худшее, чем то, что испытываю сейчас. Я не вынес бы, если бы ты, глядя мне прямо в глаза, отвергла меня. Так что я всего лишь решился раскрыть тебе свою душу, даже если на моем имени ты поставишь крест. С кем из этих ребят ты хотела бы встречаться, если бы они тебе предложили?..”

И далее список из двадцати имен. В нем были все: страшные, красивые, высокие, маленькие, старшеклассники, толстяки, спортсмены… и он. Он сошел с ума? Да, он влюбился без ума, отчаянно и безнадежно.

“…Если ты готова к отношениям со мной, я догадаюсь об этом. А если нет, я буду продолжать любить тебя молча. Я забуду о твоей любви.

Оставь это письмо вместе с ответом завтра после занятий в дереве, что во дворике института. Подумай обо всем хорошенько.

Пожалуйста, не смейся надо мной. Это совсем не шутка.

С волнением и нетерпением жду твоего ответа.

Я крепко-крепко целую тебя. Я тебя люблю.

Твой большой и уже далеко не тайный поклонник”.

В ту декабрьскую среду для Бруно занятия тянулись бесконечно долго. Тревожные и невыносимо тоскливые часы ожидания. Отметила ли она его имя? Нервы напряжены до предела! Весь день она ничего ни с кем из группы не обсуждала. Добрый знак. Или нет. Что она обо всем этом думала? Но вот, наконец, тысячу лет спустя, занятия закончились. Парень остался в аудитории, наблюдая в окно, как его подружка в одиночестве направлялась к дворовому деревцу с письмом. По крайней мере, Эстер восприняла это всерьез. Лицо ее оставалось таким же, как всегда, хотя она непрестанно поглядывала по сторонам. Она положила конверт в дуб, затем достала и сложила пополам, чтобы спрятать от любопытных глаз проходящих мимо людей. Только один человек мог его увидеть, тот, кто знал, что в дереве что-то есть.

Эстер снова огляделась по сторонам и, глубоко вздохнув, ушла.

Бруно охватило нетерпение, но он не мог тут же отправиться за письмом, содержащим в себе ответ на самый важный для него вопрос. Ведь наверняка Эстер спряталась где-то в сторонке, чтобы раскрыть своего тайного воздыхателя.

Что он должен был делать?

Он вооружился терпением, повесил за спину рюкзак и пошел домой. После обеда, ничего никому не сказав, он возвратился в институт. Вот ведь помеха – институт был закрыт. Бруно громко позвал консьержа, который вскоре пришел, встревоженный нетерпеливым криком парня. Парень умолял открыть ему дверь, ссылаясь на то, что забыл книгу, которая срочно, ну просто позарез, была ему нужна. “Это для завтрашнего экзамена. Вопрос жизни и смерти,” – упрашивал он. Консьерж хорошо знал этого низкорослого паренька и испытывал к нему симпатию. Он открыл центральную решетку, и Бруно помчался, как одержимый, к дубу во дворе. Письмо лежало там! Он молниеносно достал его и побежал обратно, на ходу поблагодарив консьержа. Бруно бежал, не останавливаясь. Он хотел открыть письмо дома, когда успокоится. Но на полпути не смог больше сдерживаться. Он сел на скамейку парка, чтобы спокойно рассмотреть этот магический конверт. Перед ним было не что иное, как желания и чувства его любимой. Ни больше, ни меньше. Нравится он ей или нет? Он узнал бы не только это, но и всех парней, для которых ее сердце могло быть открыто. Хорошей ли была мысль узнать, какие имена отметила Эстер? А вдруг, она не отметила его? А что, если да?

Пару минут Бруно обрывал лепестки ромашки. Ему было страшно. Он дышал с трудом. Наконец, парень открыл конверт. Он вытащил двойной листок и, чувствуя дрожь во всем теле, проверил список, составленный им накануне.

Снова запищал WhatsApp. Ну, кто там на этот раз? Снова Рауль.

Короче, я иду за тобой. Тебе лучше быть готовым, когда я позвоню тебе домой. Я буду через пару минут.

И почему они не встретились у входа в метро на Пласа-дель-Соль? Рауль с каждым днем все зануднее. Хотя он и любит его, как брата. И это при том, что у него их уже четверо. Но быть средним братом не слишком-то выгодно. Двое младших – это радость всего дома. Старшие всегда получали особое внимание со стороны родителей. А он – лишь третий из пяти.

Ровно через сто двадцать секунд после сообщения, пришедшего от друга, звонит домофон.

- Иду! Это ко мне! – кричит Бруно, прежде чем кто-то из младших братьев опередит его, или рассерженная мать выразит свое недовольство.

Несмотря на это, раздражающий звонок звучит снова. “Вот нетерпеливый, я уже иду”, – бормочет себе под нос Бруно, выходя в прихожую. Он нажимает кнопку, чтобы поговорить по домофону:

- Это ты, Рауль?

- Бруно, давай, поторапливайся!

- Я иду, не звони мне больше, пожалуйста.

- Спускайся!

- Сейчас! Уже спускаюсь!

Но, не дав ему времени даже открыть входную дверь и предупредить родителей, что он уходит, снова звучит звонок.

“Вот идиот”, – шепчет, недовольно сопя, Бруно. У него огромное желание убить Рауля, хотя, если он его убьет, то останется без единственного настоящего друга в своей жизни. Хотя, в каких-то случаях, дружба не вечна. Одно слово, недоразумение или какая-то непредвиденная ситуация может покончить с ней.

⁴ фрик – человек, отличающийся ярким, необычным, экстравагантным внешним видом и вызывающим (зачастую эпатажным) поведением, а также обладающий неординарным мировоззрением, которое является результатом отказа от социальных стереотипов

⁵ Ченоа (наст.имя: Мария Лаура Коррадини Фаломир) – сценический псевдоним популярной испанской певицы с аргентинскими корнями

capullo (= persona que es muy tonta, torpe o inexperta) – идиот, болван, тупица