Isla de Guadalupe. Meses después

François Boullant estalló en carcajadas al ver al sujeto que, al fin, tras varios intentos, conseguía
atrapar a la muchacha que le servía, se la sentaba sobre su regazo y la besaba.
Fran estaba borracho. Como el resto. Como jamás lo había estado en toda su condenada vida.
Pero la última presa había valido la pena y los hombres vitoreaban su nombre entre picheles de
cerveza y barriles de ron. Incluso la tripulación de Depardier. ¡Y hasta el mismo Depardier, maldito
fuese!Y todo se lo debía al rufián de severo rostro atezado, cabello negro y mirada de ave rapaz que
amedrentaba a cualquiera. Lucía un brazalete de oro y esmeraldas y un pequeño aro de oro en la
oreja izquierda.
Las camareras del tugurio en el que se divertían se lo habían estado disputando desde que
entraron. Como siempre. En cada ocasión sucedía lo mismo. En todos y cada uno de los burdeles que
pisaban, las mujeres bebían los vientos por él. Y al parecer el muy bandido acababa de hacer su
elección para aquella noche.
Sin embargo, otra de las chicas no aceptó de buen grado no ser ella la elegida. Dejó las jarras
que estaba dispuesta a servir con un golpe seco, se aproximó a la que besaba ansiosamente al tipo
moreno y guapo y, tomándola del pelo, la tiró al suelo y la arrastró.
Los vítores atronaron la taberna y los hombres se aprestaron a ser testigos de una pelea entre las
dos mujeres.
No era muy usual en aquellos tiempos y en aquellas latitudes que las hembras que se ganaban la
vida vendiendo su cuerpo a bucaneros y corsarios se pelearan por un posible cliente, porque si
alguna salía mal parada, estaría apartada del trabajo y, por tanto, de su sustento. Así que Boullant dio
vuelta a su asiento y se acodó sobre las rodillas para no perderse el entretenimiento que les
regalaban.
La joven agredida reaccionó como una serpiente. Agarró el tobillo de su contrincante, la hizo
caer de bruces y de inmediato se incorporó, dispuesta a la confrontación. Lanzó una patada y su
zapato alcanzó a su rival en un costado, haciéndola gritar y soltar, acto seguido, un insulto impropio
de una dama, pero frecuente entre las fulanas de puerto.
El moreno se recostó y pasó un brazo por el respaldo de la silla, atento como el resto. La chica
escogida para acompañarlo a su cama era bonita a pesar de sus ropas desaseadas, su cabello
alborotado y su cuerpo flaco. Pero la otra no se quedaba atrás: pelirroja, de ojos almendrados y
claros, unas apetitosas curvas en los lugares donde debían estar y, al parecer, brava y decidida a
ganarse también un sitio en su lecho.
– ¡Eh, truhán! -Se volvió y descubrió a Boullant al otro extremo de la larga mesa en la que
habían cenado y bebido sin mesura-. ¿Con cuál de ellas te vas a quedar?
El joven echó la cabeza hacia atrás y se rió con ganas.
– ¡Con la que gane!
Pierre Ledoux, a su lado, coreó las carcajadas de François y le soltó una palmada en la espalda
que casi lo hizo besar el suelo.
– Si vuelves a sacudirme así, cochino francés, no quedaré entero para satisfacer a ninguna.
Pierre se atragantaba de risa.
En el centro de la taberna, rodeadas por los hombres que asistían al espectáculo con regocijo,
las dos belicosas mujeres se movían ahora en círculos, con las manos adelantadas, la espalda
ligeramente encorvada y las piernas abiertas. Se habían remangado las faldas, sujetándoselas a la
cintura para disponer de mayor soltura en la pelea, lo que provocó aplausos y un coro de piropos de
toda índole.
Suponían una visión tentadora y el pirata moreno se fijó en sus piernas desnudas. «Deliciosas»,
pensó. Daba igual quién ganase porque, a fin de cuentas, él sería el vencedor. Cualquiera de las dos
era un bocado exquisito.
La tripulación del Missionnaire alentaba a ambas muchachas, aunque en bandos divididos. Pierre
tomó de inmediato partido por la pelirroja y Boullant lo hizo por la morena. El griterío resultaba
ensordecedor, pero todos estaban demasiado borrachos como para que les importase. Habían
desvalijado otro mercante inglés hacía menos de dos semanas y tenían los bolsillos repletos de oro
para gastar en bebidas y mujeres.
La pelirroja lanzó un zarpazo malintencionado y su oponente esquivó lo que hubiera sido la
marca de sus uñas para contraatacar de frente, con velocidad. La golpeó en pleno mentón y la otra
cayó de espaldas, levantando el clamor general y algunos chasquidos de lengua. Ya en el suelo, se
enzarzaron, revolcándose y tirándose del pelo. Las ropas se les rasgaban, dejando sus encantos aún
más al descubierto, para jolgorio de los espectadores, que vitoreaban y bramaban de puro placer.
Boullant se palmeaba las rodillas mientras reía y el del brazalete seguía el torneo de amazonas
con complacida sonrisa.
La morena consiguió hacerle una llave a su contrincante y empujarla contra una de las mesas,
que se volcó. El estrépito de jarras que se estrellaban contra el suelo levantó una ligera protesta de
quienes vieron perdida su bebida, pero la pelea les hizo olvidarlo pronto. La pelirroja se levantó con
agilidad, llevando en su mano una de las jarras, que golpeó contra el borde de una mesa. Esgrimió su
nueva arma de aristas afiladas y se enfrentó a su enemiga, que palideció y retrocedió al verla.
El pirata de cabello negro frunció el cejo. Si la prostituta armada alcanzaba el rostro de la otra
iba a desfigurarla. Esperó un momento por si ésta conseguía esquivarla, pero en sus ojos grandes
anidaba ya el pánico. Aquellas chicas vivían de su físico, más o menos apetecible, y pocos hombres
iban a acostarse con una muchacha marcada.
Ella retrocedió otro paso y la mala fortuna hizo que resbalara en un charco de cerveza, cayendo
de espaldas. El desenlace que se avecinaba acalló el griterío e hizo subir de volumen el rugido de
terror de la joven, porque la ocasión fue aprovechada por la pelirroja para abalanzarse sobre ella con
intención de alcanzarle la cara.
Una mano firme y tostada sujetó la muñeca de la ramera y le retorció el brazo. Luego, la empujó
y la hizo aterrizar sobre las piernas de Boullant, que no desaprovechó el regalo y la besó. Ella se
revolvió, decidida a retomar la pelea, pero vio que el moreno tendía su mano a su adversaria y la
incorporaba.
– ¡Maldito seas, español! -rugió Pierre con voz cavernosa-. ¡Has dicho que te quedarías con la
que ganara!
Miguel de Torres atrapó a la chiquilla morena por la cintura y la pegó a él. Le guiñó un ojo al
francés y dijo:
– No voy a contrariar a François. Y a él le gusta la que tiene ahora sobre sus rodillas.
El aludido le respondió con un gesto de asentimiento.
– Merci, monsieur! -gritó, sobreponiéndose a las protestas de la marinería a la que había
estropeado la diversión.
Mientras el español se dirigía al piso de arriba, con la chica pegada a su cadera, la pelirroja
agarró a Boullant por el pelo y lo obligó a prestar atención.
– ¿Te gusta más Paulet?
– Ya has oído a mi camarada. Me gustas tú. ¿Cómo te llamas, hermosura?
Ella batió pestañas coquetamente, le hizo un mimo y lo besó en la boca. Hubiera preferido al
moreno, pero el rubio que tenía enfrente tampoco estaba nada mal, y disponía de dinero para gastar.
La joven conocía muy bien el sistema para que el francés se dejara hasta la última moneda con ella.
Lo había hecho con otros y aquel aguerrido lobo de mar no sería menos.
– Lizzy -contestó, acariciándole por debajo de la camisa-. Me llamo Lizzy, mi apuesto capitán.
Su propia angustia lo despertó. Se incorporó, confuso y bañado en sudor, sin reconocer el lugar
donde se encontraba. A su lado, una figura menuda se movió, ronroneó y acarició su torso desnudo.
Miguel suspiró, dejándose caer de nuevo sobre los almohadones. La pesadilla se repetía con
desesperada reiteración y, como siempre, horrorosamente real. Se preguntó si alguna vez dejaría de
revivir aquellos fatídicos episodios, si sería posible acabar con el tormento de ver a Carlota y Diego,
que parecían recriminarle desde el Más Allá no haber hecho nada para salvarles la vida.
Paulet bajó la mano en una tímida caricia hasta llevarla a su ingle, pero él se la retiró con
suavidad.
– Ahora no, pequeña.
– ¿Malos sueños?
– Muy malos -asintió. Echó a un lado la revuelta ropa y se acercó hasta la ventana abierta. Una
suave brisa hizo ondear sus cabellos y se acodó en el alféizar, con la mirada perdida. Desde el
callejón, ascendía la fetidez de la inmundicia acumulada y torció el gesto. Abajo, un montón de
desechos desestimados incluso por los más miserables del lugar yacían amontonados y pudriéndose
al sol. Un par de chicuelos desharrapados revolvía entre las basuras.
¿Qué hacía él allí, en un lugar tan sórdido?
Decidido, se dio la vuelta y comenzó a vestirse.
– ¿Volverás a buscarme esta noche? -preguntó la chica, desperezándose y mostrándose
impúdicamente desnuda, en un último intento de llamar de nuevo su atención.
A Miguel le divertía Paulet. Lo había entretenido desde que arriaron velas y decidieron pasar
unos cuantos días en la isla. Guadalupe era un pequeño pedazo de tierra en el océano, de unos 42
kilómetros de ancho; en realidad, un archipiélago formado por dos islas principales, separadas entre
sí por un estrecho canal, Basse-Terre y Grande-Terre, y por numerosos islotes. Un territorio
volcánico de colinas redondeadas y múltiples vertientes, con valles áridos y profundos entre los que
soplaban los vientos alisios. Un lugar en el que había poco que hacer, salvo divertirse y esperar, al
menos hasta que pasara el temporal que se acercaba. O eso era lo que él había pretendido hacer:
divertirse.
Amenazaba tormenta, sí. Los lugareños temían los embates de la naturaleza porque los ciclones
eran frecuentes, arruinaban las cosechas y deterioraban los edificios. Aunque la taberna en la que se
encontraban había superado los últimos y parecía en condiciones de enfrentar muchos más, el
personal se afanaba en el trajín que originaban los trabajos de prevención. Allí, al menos, contaban
con una bodega repleta de ron. Y con mujeres bonitas, como la propia Paulet.
Miguel se remetió los faldones de la abullonada camisa en los pantalones mientras se preguntaba
si soportaría muchos días más de pasividad. Las tripulaciones de la flotilla no estaban dispuestas a
regresar al mar hasta haberse tomado un buen descanso. Para ser sinceros, él tampoco, pero lo
acuciaba el impulso insano de continuar batallando, como si fuera el único motivo que lo hacía
seguir viviendo. Por el momento, se sentía medianamente satisfecho.
– Vamos, levanta el trasero de esa cama, preciosa. ¿O es que te preocupa encontrarte con Lizzy?
-la provocó.
– Esa bruja… -dijo ella entre dientes-. Si no me la hubieras quitado de encima, me habría rajado
la cara. ¡La muy puta! Te juro que un día de éstos la mataré. Te quería para ella.
Miguel calmó el enfado femenino con una caricia. Se le acercó, se inclinó y le lamió uno de los
oscuros pezones. Paulet gimió y le echó los brazos al cuello.
– ¿Te gusto, mon capitaine?
– Mucho.
Ella le puso un dedo en el mentón y afirmó:
– Pero hay alguien más en tu cabeza, ¿verdad?
Miguel se puso tenso. En sus labios apareció una mueca de desprecio que no pudo ocultar.
– ¿Alguien más?
– Otra mujer.
Los ojos de él despidieron fuego un breve instante, pero la chica apenas tuvo tiempo de verlo.
Sin responder, Miguel se sentó en el borde del lecho y se calzó las botas, y después recogió su sable y
su pistola.
Paulet lo observaba con atención. ¿Qué era lo que laceraba el corazón de su aguerrido pirata?
Intuía que le habían hecho mucho daño en el pasado, y lo lamentaba, porque el capitán De Torres era
un ejemplar magnífico al que ella hubiera querido conquistar. Sin embargo, adivinaba que lo que lo
hería era tan fuerte y estaba hundido de tal modo en su alma, que nada podría arrancarlo de allí. Y si
era una mujer, como ella temía… ¿quién podía luchar contra un fantasma?
Miguel envainó el sable de un golpe seco. La sencilla pregunta lo había lanzado, una vez más, al
tobogán del odio. Lamentó mostrarse arisco, porque Paulet había cumplido bien y le proporcionaba
los momentos de solaz que necesitaba. Pero había dado en el blanco y eso lo irritó. Sí, había otra
mujer que horadaba su mente, su corazón y hasta su alma, provocándole un dolor sordo que no lo
abandonaba.
Una mujer a la que odiaba.
Una mujer a la que deseaba como un estúpido, aun sabiendo que nunca sería suya.
Siempre la hubo, desde que sus pies pisaron Jamaica.
– No digas tonterías -dijo al fin-. Contigo no se puede echar de menos a ninguna otra.
Rebuscó en su chaqueta y sacó una bolsa de monedas que lanzó sobre la cama. Ella la recogió y,
al sopesarla, sus ojos se abrieron como platos.
– Búscame esta noche, capitán.
– Lo haré, muñeca -respondió, dedicándole a la joven un guiño pícaro.
Ella le tiró un beso desde la cama y se congratuló por haber conseguido arrancarle una sonrisa.

Остров Гваделупа. Несколько месяцев спустя.

Франсуа Бульян расхохотался, глядя на парня, которому после нескольких попыток удалось-таки схватить обслуживавшую его девицу, и теперь он усадил ее к себе на колени и целовал.

Франсуа был в доску пьян, как и все остальные. За всю свою грешную жизнь он никогда так не напивался, но их последняя добыча оказалась весьма солидной, а потому все мужчины, включая матросов с корабля Депардье, громко и с одобрением выкрикивали его имя в окружении огромных кружек пива и бочонков рома. Да что там говорить, даже сам Депардье – будь он трижды проклят! – не отставал от других. А все благодаря этому смуглому молодчику с суровым лицом, черными волосами и взглядом хищной птицы, пугающим любого. На его запястье посверкивал золотой браслет с изумрудами, а в левом ухе блестела серьга.

Подавальщицы задрипанной таверны, в которой они развлекались, обсуждали его с той минуты, как они вошли. Все, как всегда. Каждый раз происходило одно и то же. В каждом из борделей, куда они заходили, все девки только о нем и мечтали, и, кажется, этот плут уже сделал свой выбор на ночь.

Вот только одна из девиц была вовсе не согласна с его выбором. Она грохнула обратно на стол приготовленные к раздаче кружки, подошла к той, что жадно целовалась со смуглым красавцем, схватила ее за волосы, повалила на пол и поволокла за собой.

В таверне раздались восторженные крики; мужчины готовились стать свидетелями потасовки между двумя женщинами. В те времена и в тех широтах было не принято, чтобы женщины, продающие свое тело корсарам и пиратам с целью заработать себе на жизнь, дрались за возможного клиента, потому что, если какая-то из них пострадает в потасовке, то тем самым она лишится работы, а следовательно, и пропитания.

Бульян развернулся на своем месте и оперся локтями на колени, чтобы не пропустить подаренного им забавного зрелища.

Жертва нападения по змеиному обхватила щиколотки своей противницы, повалила ее на спину и тут же вскочила на ноги, готовая к борьбе. Носком туфли она пнула свою врагиню в бок, и ты взвыла от боли, выкрикивая оскорбления, неподобающие даме, но вполне обычные в среде портовых шлюх.

Смуглявый откинулся назад и положил руку на спинку стула, внимательно наблюдая за дракой, как и все остальные. Девица, выбранная им для постельных утех, была миленькой, несмотря на грязную одежду, растрепанные волосы и тощее тело. Впрочем, другая ни в чем не уступала первой: рыжая, с миндалевидными, ясными глазами и аппетитными изгибами в положенных местах. Она была отважна, и полна решимости отвоевать себе место в его постели.

- Эй, мошенник! – смуглявый обернулся и увидел Бульяна, сидящего на противоположном конце длинного стола, за которым они ужинали и пили без всякой меры. – С какой из них останешься?

Парень откинул голову назад и задорно расхохотался.

- С той, что выиграет!

Пьер Леду, сидящий рядом с ним, рассмеялся вслед за Франсуа, поддержав его шутку. Он сильно хлопнул парня по спине, чуть не заставив того поцеловать землю.

- Если еще раз стукнешь меня так, французский ты свин, я ни одну из них не ублажу, от меня мокрого места не останется.

Пьер поперхнулся от смеха.

А в это время две воинственно настроенных девицы, слегка согнув спину, широко расставив ноги и вытянув вперед руки, топтались в центре таверны в окружении ликующих и радостно гогочущих мужчин, присутствовавших на этом спектакле. Чтобы было ловчее драться, они задрали юбки и заткнули подолы за пояс, чем вызвали одобрительные хлопки и целый хор разного рода комплиментов.

Обе девицы представляли собой весьма соблазнительное зрелище, и смуглявый пират уставился на их голые ноги. “А они недурны”, – подумал он. Ему было все равно, кто победит, потому что, в конечном счете, выигрывал он: любая из них двоих была лакомым кусочком.

Команда “Миссионера”, разделившись на две группы, с жаром подбадривала обеих. Пьер немедленно встал на сторону рыжей, а Бульян поставил на брюнетку. Гвалт стоял невообразимый, со всех сторон неслись оглушительные вопли, но все были слишком пьяны, чтобы придавать этому значение. Двух недель не прошло, как они обчистили английское торговое судно, и теперь их карманы были вдосталь набиты золотом, чтобы спускать его на выпивку и женщин.

Рыжая резко выбросила вперед руку, стараясь ногтями впиться брюнетке в лицо, но та ловко уклонилась от подлого маневра и быстро перешла в контратаку, ударив соперницу прямо в подбородок. Рыжеволосая упала на спину, вызвав всеобщее улюлюканье и одобрительные прищелкивания языком. Теперь девицы уже катались по полу, намертво вцепившись друг другу в волосы. Разодранная одежда еще больше открывала все их прелести к восторженному одобрению зрителей, отпускавших сальные шуточки. Бульян хохотал во весь голос и громко хлопал себя по коленям, а владелец изумрудного браслета с довольной улыбкой продолжал турнир амазонок.

Брюнетке удалось ухватить противницу и толкнуть ее на один из столов. От удара стол опрокинулся, и грохот упавших на пол и разбившихся кружек вызвал легкий ропот недовольства тех, кто лишился своей выпивки, но драка быстро заставила их забыть о потере. Рыжеволосая быстро вскочила, взяла одну из кружек, разбила ее о край стола и, размахивая своим новым зазубренным оружием, двинулась на врага. Увидев острый осколок кружки, та побледнела и попятилась назад.

Темноволосый пират нахмурился. Если эта шлюха дотянется до лица другой, то она изуродует его. Он немного помедлил, выжидая, вдруг брюнетке удастся избежать столкновения, но в ее огромных глазах уже поселилась паника. Эти женщины живут за счет своих более-менее аппетитных внешних данных, ведь немногие мужчины лягут в постель с помеченной.

Брюнетка сделала еще шаг назад, но, к несчастью, поскользнулась в пивной луже и упала на спину. Приближалась развязка; крики смолкли, и в тишине раздался ужасающий вопль поверженной, поскольку рыжая воспользовалась удобным моментом, чтобы наброситься на нее в попытке дотянуться до лица.

Сильная смуглая рука крепко сжала запястье проститутки и вывернула ей руку, а потом подтолкнула женщину, заставив ее приземлиться на колени Бульяна, который не упустил такой подарок и поцеловал ее. Она повернулась, решив продолжить потасовку, но увидела, что смуглявый пират протянул руку ее противнице и поднял ее.

- Будь ты проклят, испанец! – хрипло прорычал Пьер. – Ты же сказал, что останешься с той, кто победит!

Мигель де Торрес обхватил чернявую за талию и прижал к себе.

- Я не пойду против Франсуа, – сказал он, шутливо подмигнув французу, – а ему нравится та, что сидит у него на коленях.

Франсуа ответил одобрительным жестом.

- Благодарю, месье! – крикнул Мигель, выдерживая недовольные протесты моряков, которым он испортил развлечение.

Пока испанец вместе с прижимающейся к его бедру девчонкой поднимался на верхний этаж, рыжая запустила руку в волосы Бульяна, привлекая к себе его внимание.

- Тебе больше нравится Полетт?

- Ты же слышала моего дружка. Мне нравишься ты. Как тебя зовут, красотка?

Красотка кокетливо взмахнула ресницами, ласково прижалась к моряку и поцеловала в губы. Она предпочла бы смуглявого, но блондинчик тоже был неплох, и деньжата у него водились, чтобы расплатиться.

Девица отлично знала свое дело, чтобы француз до последней монеты оставался с ней. Она проделывала это с другими, и с этим обстрелянным и закаленным в боях морским волком будет то же.

- Лиззи, – проворковала она, запуская руку под рубашку Франсуа и лаская его. – Меня зовут Лиззи, мой красавчик-капитан…

… Де Торрес проснулся от тоски весь в поту, и в растерянности приподнялся на кровати, не

понимая, где он. Рядом с ним шевельнулась миниатюрная, щупленькая фигурка, что-то нежно промурлыкала и ласково провела рукой по его обнаженному торсу.

Мужчина вздохнул и снова откинулся на подушки. Этот кошмар повторялся снова и снова с

завидным постоянством, и, как всегда, был ужасающе реальным. Мигель спросил себя, перестанет ли он когда-нибудь заново переживать эти зловещие эпизоды, закончится ли когда-нибудь эта пытка – постоянно видеть во сне Карлоту и Диего. Они словно обвиняют его откуда-то оттуда в том, что он ничего не сделал, чтобы спасти им жизнь.

Полетт нежно провела рукой по его груди вниз, к паху, но Мигель мягко отстранился:

- Не сейчас, малышка.

- Плохие сны?

- Ужасные, – признался он. Мигель отшвырнул в сторону скомканную одежду и подошел к

открытому окну. Легкий ветерок шевельнул его волосы. Мигель облокотился на подоконник и потерянно огляделся. Из проулка тянуло смрадом от копившихся там нечистот, и мужчина с отвращением поморщился. Внизу громоздилась и разлагалась на солнце куча отбросов, не представляющих интереса даже для нищих, и только пара оборвышей-пацанят копошилась в этом хламе.

Что он делает здесь, в этой глухомани?

Мигель решительно повернулся и начал одеваться.

- Придешь ко мне сегодня ночью? – спросила девица, потягиваясь и бесстыдно демонстрируя свою

наготу, всего лишь пытаясь снова привлечь к себе внимание Мигеля.

Полетт забавляла Мигеля. Он развлекался с ней с тех пор как они спустили паруса, решив

провести на острове несколько дней. Гваделупа был маленьким, сорока двух километров в ширину, клочком суши в океане. В действительности, архипелаг состоял из двух основных островов, разделенных между собой узким проливом – Бас-Тера и Гранд-Тера – и нескольких маленьких островков. Земля вулканов, невысоких округлых плато и многочисленных косогоров с глубокими, бесплодными и иссохшими долинами, продуваемыми пассатами. Место, где нечего делать, кроме как развлекакаться, пережидая непогоду и надвигавшийся шторм. А может, это только он хотел отвлечься.

Грозила разразиться буря. Местные жители боялись напора стихии, потому что частые циклоны

губили урожай и разрушали дома. Впрочем, таверна, в которой они находились, выдержала последние шторма и, казалось, переживет еще не одно испытание. Здесь царила суматоха – весь персонал усердно готовился к очередному природному катаклизму. В таверне, по крайней мере, можно было рассчитывать на полный рома погреб и на таких хорошеньких женщин, как Полетт.

Мигель заправил полы рубашки, отделанной рюшами, в брюки. Он спрашивал себя, долго ли еще

выдержит это бездействие. Матросы не были готовы возвращаться в море, пока не отдохнут вволю. Если быть честным, он тоже не готов, но его подстегивало бешеное желание продолжать сражаться, поскольку это был единственный повод жить дальше. На данный момент он чувствовал себя удовлетворенным лишь наполовину.

- Эй, красотка, давай-ка поднимай задницу с кровати, или ты боишься встречи с Лиззи? – подначил девицу Мигель.

- Чертова ведьма... – прошипела она сквозь зубы. – Если бы ты не стащил ее с меня, она порезала бы мне лицо. Сука! Клянусь, когда-нибудь я убью ее. Тебе хотелось быть с ней.

Своими ласками Мигель усмирил женскую ярость. Он подошел к ней, наклонился и слегка коснулся губами ее темного соска. Полетт застонала и закинула руки ему на шею.

- Я тебе нравлюсь, мой капитан?

- Очень.

Полетт провела пальцем по подбородку мужчины и без тени сомнения сказала:

- Но в твоей голове есть кто-то еще, правда?

Мигель напрягся и криво усмехнулся, на его лице появилось презрение, которое ему не удалось скрыть.

- Кто-то еще?

- Другая женщина.

На краткий миг глаза Мигеля вспыхнули огнем, и Полетт едва успела заметить это. Не отвечая, Мигель сел на край кровати, надел сапоги, а потом взял саблю и пистолет.

Полетт внимательно наблюдала за ним. Кто ранил серце этого закаленного в боях пирата? Интуитивно она чувствовала, что в прошлом ему причинили много боли, и жалела его, потому что капитан де Торрес был великолепным образчиком того, кого ей хотелось бы покорить. Тем не менее, Полетт предугадывала, что его душевная рана была так сильна и глубока, что, вероятно, ничто не сможет излечить ее. А если это была женщина, как она боялась, то... кто может бороться с призраком?

Мигель с яростной силой вложил саблю в ножны. Простой вопрос снова столкнул с горы сани его ненависти. Он сожалел о своей злости и суровости, потому что в моменты отдыха Полетт давала так необходимые ему добро и ласку, но сейчас она попала прямо в цель, и это его раздражало. Да, была другая женщина, которая, как бур, вошла в его мысли, сердце и даже душу, вызывая глухую, не покидающую его боль. Женщина, которую он ненавидел. Женщина, которую он желал, как последний дурак, зная, что она никогда не будет его. Так было всегда с тех пор, как его ноги ступили на Ямайку.

- Не говори глупости, – выдавил он, наконец. – С тобой я не могу скучать ни по одной другой.

Мигель порылся в камзоле, достал оттуда мешочек монет и бросил его на кровать. Полетт взяла мешочек; ее глаза расширились и стали, как блюдца, когда она прикинула его вес.

- Приди ко мне сегодня ночью, капитан.

- Я так и сделаю, куколка, – ответил Мигель и хитро подмигнул ей.

Полетт послала ему с кровати воздушный поцелуй и поздравила себя с тем, что ей удалось вырвать у него улыбку.